Лекарь 6
Шрифт:
— Еще запишите, деньги, рубли, будут дешеветь постоянно. В самом начале августа 1998 года переведите все сбережения в доллары, но помните, что и валюта, и рубли будут все равно обесцениваться, поэтому покупайте недвижимость и землю в двухтысячном году, чтобы снова продать ее до две тысячи восьмого года. Да, недвижимость за границей не покупайте, будет очень много предложений, только продавайте другим. Записали? Вот, вроде и все, основные знания о будущем.
— Вот еще, перед августом 1998 года наберите в банках побольше кредитов в рублях и переведите их в валюту.
Мать и это предсказание
— Да, еще появятся электронные деньги в две тысячи десятом году — биткоины их будут называть, продавать сначала по пол доллара будут, купите все, что сможете, они до шести тысяч долларов за штуку вырастут, на моей памяти.
Мать усердно скрипит ручкой по бумаге.
Конечно, жарким летом восемьдесят второго года, при многолетнем правлении Леонида Ильича Брежнева — такие реалии очень странно слушать, про доллары, биткойны и зарубежную недвижимость, но пачки денег на столе очень реальны и придают весу моим пророчествам.
Теперь, я смогу узнать, как изменилась жизнь родителей после того, как я так грубо вмешался в ее обыденную действительность.
И окажется ли мой прообраз теперь на берегу Вуоксы в ту злополучную грозу?
Хотя, почему злополучную?
Мой перенос в мир Черноземья дал мне так много возможностей, даже — пережить много жизней, силу и знания, которые я, по большому счету, еще и не проявил почти никак. Можно и попробовать устранить такое явное несоответствие формы моему внутреннему содержанию.
Мы еще немного посидели, допили коньяк, родители притихли, прикидывая, как теперь изменится их жизнь и их можно понять. Может, то, что они излечились от постоянных болезней и притом, навсегда, они еще плохо поняли, но пачки денег на столе уже показали, что прежней она не будет.
Напоследок, уже одеваясь, я вспомнил последнее, что потом очень расстраивало мать:
— Да. Если родится девочка, постарайтесь, чтобы она никуда не уехала из страны замуж, особенно, в Штаты.
На их немой вопрос, как же можно отказать ребенку в таком немыслимом счастье, как выехать в капиталистический рай, я ответил коротко:
— Просто ее и внуков потеряете, они станут другими. Совсем другими.
Глава 27 ОБИДНОЕ ПРОЗРЕНИЕ И ЧЬЯ-ТО СМЕРТЬ В ТЕМНОТЕ
Прошелся обратно пешком до Никольского собора, обошел его вокруг и пошел дальше по каналу Грибоедова, где несколько раз попались навстречу стайки молодых парней, похожих на гопников. Мысли пристать у них, кажется, появлялись, но мой решительный вид и недобрая усмешка чем-то их смущали.
Дошел до Казанского, потом до Храма Спаса на крови, постоял рядом, разглядывая собор и проходящую мимо советскую публику. Потом по Мойке добрался до Михайловского замка и задумался о том, почему места смерти двух российских самодержцев находятся так близко друг от друга, не более пятьсот метров.
Получается, это прощальный проход по городу с великой судьбой и историей, в его социалистическом оформлении, заметно уступающему современному.
У меня осталось полторы тысячи рублей, на всякий такой пожарный случай,
Коньяк уже выветрился, очень хорошее качество и реальная выдержка, отец признался, что даже не подозревал о наличии в СССР таких элитных продуктов.
— Теперь начнете разбираться в таких вещах получше, — улыбнулся я ему в ответ и добавил, — Эти бутылки в Грузии делают только для себя и купить в магазине их даже там — почти невозможно.
Я одобряю такой подход — все лучшее себе и своему народу.
С уставшими спиной и ногами зашел в свой новый двор, уже ближе к полуночи и в этот раз, дружная, подогретая спиртным компания в центре двора заинтересовалась моей персоной и захотела пообщаться.
— Мужчина, можно вас, на минутку, — позвали меня в пространство, огороженное тремя скамейками, поставленными треугольником в центре двора.
Я присел рядом и с удовольствием вытянул уставшие ноги.
Началась легкая пробивка, что да как, нет ли нужды в чем и нет ли проблем. Ни нужды, ни проблем у меня не нашлось и тогда стали поступать намеки, что жизнь в таком хорошем месте не должна ограничиваться только платой за комнату. Хорошо бы доплачивать за хорошее отношение от таких славных и сильно могучих парней, как оказалось.
Я только улыбнулся и предположил вслух:
— Такие парни должны бы мне доплачивать, за хорошее отношение и прикрытие глаза на мелкую спекуляцию.
Народ вокруг замер, помолчал и главный, судя по всему, хорошо накачанный парень ответил мне просто:
— Больше вопросов не имеем.
Теперь будут пробивать через своих ментов, кто я такой и почему так борзо себя веду, как опер при исполнении. Впрочем, мне все равно, рано утром у меня выезд, а так бы подослали ко мне участкового для проверки документов. Если бы еще оставался здесь пожить, то, желательно было бы прогуливаться к вокзалу каждые два-три дня и брать у кого-нибудь из проводников поездов билет, что я только приехал сегодня и у меня есть законные три дня на регистрацию. Но, ночью проверки не будет, а утром местные крутые перцы будут сладко спать.
Так и случилось, к назначенному времени во двор заехало такси, и я за две ходки перенес все свое добро из комнаты, оставив ключи в двери, как и было договорено с хозяином.
Потом мы долго выбирались из города и выехали на Приозерское шоссе, где, через полтора часа свернули на проселочную дорогу и еще, примерно, через час, я скомандовал остановку, внимательно смотря на лист атласа. Рассчитался с водителем, худощавым пареньком, щедро добавил ему на чай, и он умудрился лихо развернуться на лесной дорожке, чтобы вскоре прихватить, совсем удивленных появлением такого сервиса, попутчиков на Приозерской дороге.