Лекарь для захватчика

Романова Елена

– Сюда, – указывает Гийом.

Он ориентируется лучше, это все-таки его дом.

Денвер молчалив и очень самоуверен. От него исходит энергетика мужественности. Он похож на зверя, живущего инстинктами. Кажется, единственный, кто смог завоевать его безусловную преданность – это император.

Свеча в руке девушки, которая идет впереди, дрожит.

– Что делает лекарство, которое вы получили от Нейтана? – спрашивает Гийом. – Оно исцелит Рэя?

– Надеюсь, что да, – отвечаю я. – Оно убивает инфекцию.

Мы не говорим о цене,

которую запросил за свою помощь магистр Орлей. Военная поддержка, деньги на содержание и развитие храмов – это то, что готова дать королева Саореля за жизнь Реигана Уилберга. На самом деле, я готова была отдать куда больше – все, и даже собственную жизнь в придачу.

Денвер должен был доставить меня в Саорель – это был приказ, и я понимала, что Гийом не ослушается. И я тоже не имела права идти против воли императора. Мне предстояло стать самой настоящей королевой. Мне – кардиохирургу из Москвы! Королевой, черт возьми! Но, прежде чем прибыть в столицу моего собственного государства, славный Уэльт, я должна была встретиться с неким человеком. И Гийом позволил, хотя мог счесть это женской блажью. Впрочем, с того момента, когда я умыкнула его меч и едва не перерезала Нейтану горло, он стал относится ко мне с большей серьезностью.

Итак, мы прибыли в имение лорда Денвера, когда еще не рассвело.

Мы входим в комнату, а служанка идет к постели, в которой лежит черноволосая женщина.

– Леди, его сиятельство приехал, – говорит служанка, осторожно трогая хозяйку за плечо.

– Гийом? – та потягивается.

Я смотрю на Денвера, а он ничуть не краснеет. Ни капли смущения. А ведь это «Гийом» прозвучало не то, что фамильярно, а очень нежно и трепетно.

Элизабет поднимается. Служанка подает ей халат. Леди Голлен накидывает его на плечи, подвязывает на талии и, наконец, замечает меня. Ее глаза расширяются от ужаса, она вскрикивает и картинно теряет сознание. Денвер вовремя подхватывает ее на руки.

– Гм, – я озадаченно убираю растрепавшиеся волосы от лица.

Не настолько уж я плохо выгляжу, чтобы бывшие фрейлины лишались чувств, едва узрев меня среди ночи.

Денвер перехватывает свою любовницу поудобнее, отчего ее черные волосы и бледная рука свисают к полу.

– Девчонка очень впечатлительна, – говорит генерал. – Она не думала, что еще хоть раз вас увидит.

Он укладывает ее на постель, а я сажусь в кресло к тлеющему камину и греюсь.

– Буди кухарку и слуг, – приказывает Гийом служанке. – Принесите еду и выпить. Ее величеству подыщите свежую одежду и приготовьте покои. Лучшие.

А я смотрю на Элизабет, а затем на Денвера и хмурюсь.

– Я не держу на нее зла. Мне бы не хотелось, чтобы она страдала.

Он вздергивает бровь.

– С чего ей страдать?

Он и правда не понимает. И это даже забавно. Такой человек, как Денвер, не видит в женщине человека со своими желаниями и стремлениями. Если женщина при мужчине – значит, все с ней априори в порядке. И неважно, какой

это мужчина, хоть безумный садист. Так что для Гийома женщина – человек лишь частично. А я, вообще, непонятный зверь.

Денвер освобождает стол. Когда приносят еду, он приглашает меня поесть, извиняясь, что вынужден принимать такую важную гостью в столь стесненных условиях.

Когда Элизабет со стоном приподнимается и зовет жалобно: «Гийом?», он требует ее подойти и поклониться королеве. Он суров и строг, поэтому леди Голлен моментально соскальзывает с постели и покорно исполняет все его приказы, а попутно исподволь бросает на него затаенные взгляды.

– У ее величества есть к тебе вопросы, – говорит Гийом.

– Да, ваше сиятельство, – кивает она и смущенно краснеет, когда сталкивается с ним глазами.

Ну-ну.

Быть не может! Элизабет Голлен без ума от своего хозяина? От того, кто ее получил от императора, как награду?

– Элизабет, – говорю я, и она испуганно глядит на меня. – Его величество сказал мне, что настойку, которую ты брала у мэтра Финча, ты не давала мне. Это так?

Она напряженно молчит, и Денвер бросает:

– Ответь.

– Я говорила мэтру, что она для меня, но клянусь, сама никогда ее не пила, – тараторит она, глядя на генерала. – Я бы никогда… Мэтр говорил, что, если принимать ее долго, детей может не быть совсем.

– Если ты не принимала ее, то кому отдавала? – спрашиваю я.

Элизабет смущается. Ей не хочется говорить об этом при Денвере, но едва он в нетерпении вздыхает, она выдает:

– Я завидовала Элен и не хотела, чтобы она стала матерью. Я заплатила ее служанке, чтобы она подливала настойку в ее питье.

– Имя этой служанки, – требует Гийом.

Элизабет называет имя и снова прячет взгляд. А Гийом смотрит на меня и, кажется, понимает, к чему я затеяла весь этот разговор.

– Элен призналась мне, что беременна, – все-таки поясняю я.

Денвер кивает. Ему больше не нужно никакой информации.

– Не беспокойтесь. С ее семьей я все улажу. Они не навредят вам.

– А что будет с Элен?

– Об этом вам тоже не стоит беспокоиться. За подлог и предательство она понесет наказание.

Я поднимаюсь из-за стола, и Гиойм тоже встает. Он спешит проводить меня до покоев, чтобы я смогла поспать хотя бы несколько часов перед дорогой.

– Анна! – Элизабет порывается за мной, а когда я оборачиваюсь, она мямлит: – Прости…

Киваю.

Но когда скрываюсь в темном коридоре, сопровождаемая Денвером, меня настигает тоска. Помню, как в Рьене наткнулась на Рэя в аналогичном мраке, и он потащил меня к себе в комнату. Я касалась его обнаженного торса. Впервые. И сердце стучало безумно. Капли воды блестели на его коже.

Останавливаюсь, понимая, что не могу.

Вот так уехать – нет, никак не получится.

– Лорд Денвер, – говорю я, и тот внимательно вглядывается в мое лицо. – Вы присягнули мне в верности.