Лекарь и Бакс
Шрифт:
— Хрен знат… Лекарь, а чё мы топчем яйца, давай, сходим, Черкес там всю жизнь прожил, он то точно скажет, куда-кого расселили.
Нашёл старый поводок, надеваю ошейник.
— Ну что, Бакс, прогуляемся?
Ага, "гулять" ему явно нравится, виляет хвостом, пошлёпали, Сёма… Не спеша два ветерана бомжовского фронта пришли к нужному дому — трёхэтажка вся потрескалась, окна выбиты, вон и крыша провалилась, красава!
Сёма уверенно рулит во двор, кинул камень в стекло.
— Черкес, ты на месте?
Пёс виляет спокойно
— Здорово, Черкес, я тут с Лекарем…
— Да вижу, — поворачивается и идёт в комнату.
Знаю я этого старика, постоянно в телогрейке зимой и летом и в офицерских сапогах со сбитыми напрочь каблуками. Сёма, как воспитанный человек, ставит на стол початую бутыль, молчим…
Черкес наливает в кружку чуток, выпил, закурил, подвигает кружку нам.
— Одна, без обид…
Выпили, перекуриваем, ну вроде политес соблюли.
— Что хотели?
— Да тут у меня собачка прибилась, полечил малость, вот — хотел хозяевам вернуть.
— Этот? Да знаю я его… Бакс? Гавкнул, виляет хвостом… Чёт я его уже давненько не видел!
— Черкес, а с хозяевами что?
— А ничего… пропал его хозяин, ещё прошлым годом пропал.
Тут какая то история непонятная, Федя-то, хозяин евонный, малость странный был, всё там в своём сарае чего-то лепил-мастерил, а по прошлому году начал пропадать… день-два нету, потом появляется. Откуда-то деньги завелись, какие-то хмыри на тачках к нему приезжали, коробки туда-сюда таскали, он потом пьяненький шарился, всех угощал тут коньяками.
Дом начали расселять, а он ни в какую… еле уговорили, ещё несколько раз видел его, залезет к себе, закроется и готово, только лампочка над дверью помигивает.
— И что дальше?
— А нихера… пропал перед Новым Годом и всё! Его тут с месяц караулили, машина во дворе стояла, какие-то братки торчали, да не наши…
Сарай то они открыли сразу, там куча всякого барахла, телики, приборы, ящики, топчан, а его нигде нет. Ну, местные тут потом всё подгребли, мне вон даже водочка досталась, давно такую не пил, ещё советская, где-то там и бутылки валяются — показал в угол…
— Там ещё чего есть? — с интересом спрашивает Сёма.
— Кой хрен, всё цыгане на металл вытянули, неделю там паслись, — налил писят и тяпнул. — Так что, пёс, не знаю, где твой хозяин…
Бакс слушает, поскулил, полизал лапу.
О! Надо звонок кинуть знакомому, лекарств в долг попросить, хоть и туго с бабками, а пёс-то не виноват! Набрал, треск в трубке…
— Черкес, а где тот сарай?
— А во дворе увидишь, там их штук пять, который с зелёной дверью.
— Бакс, сарай… махнул хвостом, побежал к сараям, нырнул в двери — ясно.
Набираю номер, нормально слышно:
— Здорово, Петро… дело есть! Подбегает пёс, опять затрещало…
— Алё, где ты, — кричит Петр, отхожу. Вроде слышу, подбегает Бакс — опять трещит. А это уже интересно! Подношу телефон к нему, вожу как металлоискателем в аэропорту, а вот тут и громче. Щупаю пальцами — на передней правой лопатке под кожей какой-то прямоугольник, где-то 2х1 см,
Внимательно разглядываю — шрамик есть, но совсем старый! — Бакс, и что это за ху…ня у тебя прилеплена? Молчит и смотрит на меня, типа — сам догадайся! Тааак, надо перекурить… дела всё страньше с каждой минутой.
Звонок… Петруха.
— Лекарь, ты какого трубку бросил, говори, у меня тут клиент!
Петруха в ветклинике работает, а у нас в соседях его тётка живёт, вот и познакомились.
— Да так вышло… подкинь мне там немного, перечислил, что надо.
— Ладно, вечером к тётке забеги, мы с Танькой в баню приедем, всё, бывай.
Так, а где этот "киборг!? За сараями слышу гавканье, продираюсь сквозь заросли крапивы:
— Ты где? Ух, ты, хорошо затырено, в кустах виднеется отверстие, продираюсь, лаз, лесенка. Ладно, не в такие ебеня лазили, фрак не испортим, лезу…
— Бакс? Ко мне… Дай-ка я тебя пристегну, что-то мне эти норы мышиные доверия не внушают, с собакой то хоть выберусь назад. А тут и тропа народная есть, на дне водичка хлюпает, но доски накинуты, стою, пусть глаза привыкнут.
В ноги тыкается Бакс, в зубах какая-то шапочка:
— Чё там? Ни х…, а шапочка то в засохшей крови, уж тут я хрен ошибусь! — Иди, собакен повернулся и тянет опять в темноту в темноту, пробую подсвечивать мобильником, вроде чуток видно…
Прошёл на полусогнутых метров десять — фу, бля, приехали — у стенки привалился труп мужика в куртке, голова вся чёрная от крови! Костя, трупака-то нам для счастья и не хватало — стою, перевожу дыхание. Пёс поскуливает, но жмётся ко мне — что-то мужик на его хозяина не тянет явно.
— И что дальше, куда привёл? А, Бакс?
Гавкнул и тянет к стене в конце тропы… а вот тут началося… слегка затрещало и потянуло как озоном, помню по урокам физики — медленно охреневаю… на месте полусгнившего деревянного щита вижу тёмный прямоугольник с аркой вверху, как в старинных подземельях, и края искрят.
— Назад, Бакс, — дёргаю за поводок, оттянул собаку на пару метров — искры пропали и опять проявляются доски, ну, Гарри Поттер в натуре! Пёс смотрит на меня, потом на стену, гавкает — чего ты, прошли же. Вытираю пот рукой — так, нахер, пошли-ка назад, надо отдохнуть!
Вылезли, повнимательнее приглядываюсь, а это как бы не лабаз старый, только верх разбит и проросло всё, не начало апреля, так и не видно бы было. Беру шапку, запихал в трещину на стене, пошли во двор, Сёма уже свалил, Черкес сидит на ступеньках и дремлет.
— О, я думал, ты уже… Сема тебя поискал и ушёл. Ну, чего нашёл?
— Да откуда…
— А я что говорил… там всё до кирпича ободрали. Курить есть?
— Черкес, а раньше тут что было, ну до революции?
— Ты ещё про Куликовскую битву спроси… я ж в 44-м родился. Бабки рассказывали, что всё тут староверам принадлежало, и жили тут и торговали… Там, за сараями у них молельня стояла, в войну разбомбили нахрен, так и разобрали на кирпич.