Лекарь Серрады. Книга первая
Шрифт:
– Да, надежды нет. Тогда определяем к нам, а потом она послужит на благо Серрады.
– Пока не определились с конечной точкой? – поинтересовалась гостья у своего коллеги.
– Будет видно к моменту совершеннолетия. Если энергии совсем не останется, перейдет на защитные барьеры Серрады для отражения энергетических ударов. Там долго не живут. Если еще что-то сохранится, отправим на сбор кристаллов.
Голоса становились все дальше и дальше, а лица людей растворялись в тумане.
Очнулась я в совершенно ином месте.
Что случилось?
Я встала и осмотрелась.
Место выглядело мрачным. Это была огромная круглая площадка, где находились другие дети, примерно моего возраста и старше. Никто не обращал друг на друга внимания, каждый был поглощен только своими мыслями.
Тут так мрачно… Раньше мне казалось, что на Сумеречной базе темно, но там, хотя бы, включали освещение днем. Здесь же всегда царил полумрак. Лишь по периметру помещения были расположены мутные желтоватые полосы и нечто отражающее, зеркалящее все вокруг. Наверное, так они наблюдали за нами.
Кроватей не было, только мягкие углубления в полу, предназначенные для сна.
Даже если ты здоров и не лишен энергии, как они все время говорят, тут ты ее окончательно потеряешь. Ни смысла для жизни, ни интересов тут нет и не будет. Мутное и унылое проживание. Лучше бы сразу отправили подальше, куда они там обещали? Я была готова собирать кристаллы или еще чего, только не находиться здесь.
С этого дня мое положение изменилось.
За нами никто не следил. Мы бродили по кругу, иногда падая и снова вставая, только чтобы действовать, двигаться, а не погружаться в вечное молчание.
За системой баз, Сумеречными, Промежуточными и прочими, следили люди с Великой Серрады, люди короля. Но мы не могли никому пожаловаться даже на еду, а кормили там ужасно.
Иногда по целым дням мы не получали еды, и когда ее приносили, глаза у всех загорались от радости. Но порции были слишком маленькие, нацеленные лишь на поддержание жизни.
А еще там было холодно. Углубления в полу, предназначенные для сна, остывали ночью. Мне кажется, их даже специально подмораживали… Такой ужасный холод не всем дано испытать. Когда застывают твои руки, и ноги уже не могут шевелиться, хочется лишь одного – луча Алайи или теплой одежды.
Ничего не было. Вещи, выданные на станции, не грели.
Когда к нам спустился кто-то из обслуживающего персонала, я услышала:
– Они должны привыкнуть к холоду, перестать реагировать на него. Кристаллы находятся среди вечных ледников.
Многие не выдерживали, и я замечала, что наши ряды становятся все реже и реже…
Годы пролетели незаметно, слившись в одну сплошную череду черных и унылых дней, похожих друг на друга. Многие покинули нас навсегда, но мы были настолько измучены, что уже привыкли к этому. На их место привозили других.
За эти годы я совсем потеряла
Все мое существование протекало на этой станции, пределы которой мы никогда не покидали. Помимо потери чувствительности к холоду, у меня появилась странная бессонница. Может быть это тоже отвечало их планам на нас?
Но моя болезнь прогрессировала. Я с легкостью понимала многое, практически все. Но это тут же забывалось. А иногда наступало такое оцепенение, которое невозможно описать словами. Останавливались чувства, движения, эмоции, память… Наверное, это и считалось последствиями пресловутой потери энергии…
Чем старше я становилась, тем неотвратимее приближался момент выхода из Срединных баз. Я видела, как уводили навсегда моих соседей по несчастью. Никто из них не знал окончательного решения о месте, куда их направят.
Не сойти с ума мне помогали разговоры смотрителей за стеной. Я нашла удобное место в этом безнадежном замкнутом круге. Там была хорошая слышимость, о которой сами смотрители не догадывались. Я прислонялась к стене и вслушивалась в далекие голоса из иного мира. Так я узнала подробности о скором распределении.
– Приближается время совершеннолетия, уже есть решения о направлении?
Мое сердце замерло, когда я это услышала.
– Да, показатели каждого нам известны. В этой группе все достаточно выносливы.
– Остается немного.
– Десять дней до совершеннолетия, и они послужат на благо Великой Серрады.
Значит, всех тех, кто пришел одновременно со мой, отправят для сбора кристаллов…
–В прошлый раз на нас пожаловались, что группа была слишком хлипкой и быстро погибла. Если еще такое повторится, боюсь, как бы нас не заставили поменяться местами с новыми смотрителями, – жаловался один из наблюдателей другому.
– Глупости, так было всегда, пусть лучше что-то меняют в условиях пребывания на Урме, тамошний холод никто не способен выдержать. Они даже строить там ничего приличного не хотят, собирают урожай партиями и улетают.
– Но это какая-никакая, но жизнь.
По мере приближения важной даты на меня стали налетать приступы страха, даже самого настоящего ужаса. С ледяным руками, расширенными от страха глазами я смотрела на стену, по которой бегали и мелькали какие-то блики. Потом все за ней стихало, и я понимала, что наступила ночь. Так я вела отсчет дней.
Последние дни просто полетели. Утром из-за стены доносились голоса, звон посуды и шорох шагов. Час шел за часом… Время для меня не существовало, пока не наступил день совершеннолетия.
Я знала, как это бывает, но что там, за мутными стенами, я уже не помнила. В этот день раздался тихий далекий писк, который явно подавал смотрителям сигнал. Раздвинулись массивные створки, и в помещение вошли несколько человек в песочного цвета одежде. Они не говорили с нами, очевидно считая, что понимать их мы не способны.