Лекарь

Смитт Таня

«Как ты тут оказался, Филипп?»

И в то же мгновение из-под елок раздался сухой кашляющий смех кладбищенского деда.

«Это не Фил, разумеется, — проговорил он, тщательно копируя родной голос, — но ты прав, мое появление вызывает много вопросов. Я просто проходил мимо и решил заглянуть. Ты делаешь слишком много движений и не видишь самого главного, Тихон. Если ты ошибешься сейчас, это станет твоей последней и самой непоправимой ошибкой, мой мальчик.»

Дед негромко усмехнулся, глядя в темноте на мое изумленное лицо, и снова засмеялся.

«О чем вы? — на всякий случай уточнил я, теряя нить повествования. — я же неплохо справляюсь, разве нет?»

Однако загадочный дед решил оставить свои ребусы

без отгадки, вместо этого он крепко схватил меня за руку и повел обратно под елку, как маленького.

«Спи, Тихон, набирайся сил, — усмехнулся дед и, порывшись в кармане, вытянул из его недр сморщенный пучочек нордствиллских наркоманских трав, от которых тут же заклубился белый дым. Мои глаза закрылись, и до рассвета я проспал без снов и видений.

«Доброе утро, Тихон, — услышал я с первыми лучами и тут же вспомнил о своем решении оградить Женьку от неприятностей. Я должен был сделать это незаметно, не вызывая лишних вопросов, и лучший способ я уже проспал.

«Что ж, — мелькнула мысль, — подожду до другого раза»

«Что мы намерены делать дальше? — активничал Женька, — твоя миссия в городе 22 выполнена?»

Она была выполнена частично. Когда я рискнул пробраться в лабораторию с целью изъятия собственной формулы, я наивно предполагал, что, выводя из строя дорогостоящее оборудование, я стопорю работу безумного проекта хотя бы на время. Однако при первом же вмешательстве в мудреный механизм, я понял, что коробка, исполняющая ведущую роль, не одна. Где-то на территории города существует идентичная лаборатория, в данную минуту исправно работающая, хоть и не в полную силу. Моя задумка значительно сместила нормы и графики, но не уничтожила ее деятельность. А значит, моя задача усложнялась в разы. Легально проникнуть за стены второй лаборатории шансов не было по многим причинам, первой из которых была моя полная неосведомленность о расположении близнеца. К тому же, мне было любопытно выяснить судьбу Мартына. Его недосказанная повесть о секретных разработках, случайно попавших в его уши, наводила на многие вопросы, ответы на которые мне хотелось бы получить.

Женька терпеливо ждал моего вердикта относительно грядущего дня, и мне ничего не оставалось делать, как озадачить его самым мирным поручением.

«Женя, раздобудь нам харчей, — попросил я, чувствуя в них настоятельную необходимость, — Мартын совсем избаловал нас своим гастрономическим вниманием, мы теряем навыки воровства»

Женька, не видя в моих словах подвоха, с готовностью поднялся, настрого приказав мне сидеть в посадках и никуда не отлучаться.

Спустя пару минут я получал сказочную возможность избавить Женьку от своего томительного присутствия и осуществить ночную затею без шума и скрипа. Как только Женькины шаги затихли, я поднялся с неудобной лежанки и торопливо двинулся в противоположную сторону, боясь передумать. Брат оставался в счастливом неведении моих настоящих планов, пусть и дальше считает, что я рассеянный негодяй, трусливо сбежавший от его сиятельной персоны. Мой путь лежал в сторону города, где я надеялся раздобыть нужную мне информацию. Сейчас я отчаянно жалел, что не вытряс из Мартына последнее, что могло бы мне подсказать о местонахождении еще одной шарашки. Я сомневался, чтобы прагматичный доктор не был осведомлен в этих вопросах. В городе царила все та же пугающая тишина, разбавляемая завываниями внешних оповещений. Граждане предпочитали сидеть по домам, хотя в чем заключалась эта мера предосторожности, мне оставалось невдомек. Твари больше не тревожили своим присутствием мирное население, почти полностью исчезнув. Случайные обращения были скорее исключением, чем правилом, и тоже большой угрозы не несли. Однако город безмолвствовал, погребенный под лавиной проверок и контроля. Мне удалось добраться до административного района, когда я все же привлек

к себе чье-то внимание.

«Парень, — расслышал я неуверенный голос, — послушай, ответь мне, как называется этот район города?»

Возле меня стоял какой-то дед, облаченный в серую рабочую робу. Его сморщенное лицо выражало полное недоумение, будто он только что попал на улицы города 22.

«Точное название я не скажу, не знаю, — отозвался я, — это административная территория, тут располагаются все значимые объекты. Куда вам надо попасть?»

Дед пошамкал губами, пробуя на вкус полученные данные, и снова забормотал.

«Чего ты мне только что сказал, а, парень? — с тревогой поинтересовался он, — я ничего не понял. Какой административный объект? Что это за зверь?»

Я мог бы списать странные вопросы на проявление старческого слабоумия, однако перед глазами тут же возникло толстое лицо моего недавнего приятеля, потерянно рассказывающее мне об украденном составе, блокирующем сознание. Выходит, если старик не придуряется, установка продолжает вмешиваться в мозги граждан, превращая их в кашу, а значит, мои догадки справедливы и требуют вмешательства.

Мой случайный попутчик назвал мне адрес, о существовании которого я имел смутное представление, и попросил проводить его. Мы бодро двинулись вдоль улицы, отыскивая нужный дом, и за время нашего недолгого пути дед еще несколько раз уточнил у меня название района города. Когда наконец мы с ним достигли цели, дед радостно засмеялся и предложил мне составить ему компанию за обедом. Жрать я хотел сказочно, но мне было неловко вламываться в чужое жилище.

«Ну как знаешь, — разочарованно протянул мой новый знакомец, — у меня от голода завсегда в голове мутиться. А под вечер гул какой-то раздается, думаю, что помру скоро. Так ты точно не хочешь пожевать чего-нибудь? Мне тут на днях внучек консерву приволок. Говорит, де котес.»

«Что говорит? — переспросил я, — де котес?»

«Ага, — с готовностью отозвался старик, — де котес. Черт знает, что это такое. Кошачье мясо, видать.»

Внезапная мысль про консерву остановила меня, и я еще раз уточнил у древнего старикана.

«А где работает ваш внучок?»

«А черт его знает, — равнодушно махнул рукой пенсионер, — чегой-то все изучают. Наука какая-то. Хрен его поймет!»

Таинственный «де котес» вызвал у меня много вопросов. Чем-то подобным угощала нас Анастасия Алексеевна в недолгий период нашего проживания в ее хоромах. Разговорить старика не вызывало труда, поскольку одинокий дед с готовностью реагировал на любой произнесенный мной звук. Я, махнув рукой на приличия, напросился в гости с целью побольше разузнать об ученом внуке, и месте его работы.

Дед суетливо закивал и потрусил на второй этаж, по пути доставая из кармана допотопные ключи. Со стороны не было похоже, что бы дед испытывал серьезные проблемы с головой, хоть время от времени он выпадал в астрал, интересуясь обыденными вещами.

«Внучек! — позвал он меня с кухни, — вот скажи мне, чегой-то это такое?»

В этот раз таинственным объектом оказалась доисторическая микроволновка, появившаяся в продаже лет сорок назад. Еще в тот период, когда настоящая натуральная еда доживала последние дни. Я запустил программу, греющую нам обед, и уселся напротив, приготовившись уточнять про внучка.

«Да кто его поймет, — со вздохом пожаловался дед на ближайшего родственника, — вот раньше-то как было? Все дни письма подружкам писал, а нынче? Чуть свет, все в свою амбулаторию торопится»

Дед еще долго возмущался невнимательным внуком, подкладывая мне то самое консервированное мясо, являющееся деликатесом. Из неразборчивого дедова повествования я извлек единственный факт. Где-то в районе километра располагалась та самая «амбулатория», в которую стремился внук, успевая добраться из дома за десяток минут пешком.