Лекарки тоже воюют 2

Ветреная Инга

Зажигалка была довольно крупная, аскетичная, мужская. Было видно, что Син относилась к ней с невероятной нежностью. Мне захотелось узнать, кто подарил ее малышке, но я не стал задавать ей этот вопрос, боясь, что она замкнется и уйдет. К мой радости, девушка продолжила разговор, хоть и не стала раскрывать всех своих секретов.

– Не стоит скромничать, - ревниво забрав из моей ладони зажигалку и бережно спрятав ее в кармане брюк, посоветовала она. – Мы-то с тобой точно знаем, что ты действительно хорош в своем деле.

Заявление

Син настолько удивило меня, что я решил уточнить:

– Это ты в моем личном деле прочитала?

– Это я слышала от многих своих друзей. Ты, оказывается, довольно известная личность в кругу моих знакомых, - улыбнувшись, пояснила она. – Они дали тебе самые лучшие рекомендации.

Склонив голову на бок, Син с интересом следила за моей реакцией. Я не смог сдержать эмоций, мне льстило то, что малышка интересовалась мной. Поняв это, егоза искренне рассмеялась.

– Это какие рекомендации? – уточнил я, зная, что от Син можно было ожидать любой подвох.

– Друзья все говорили одно и то же: на Явуза всегда можно положиться, своих он никогда не оставляет в беде, - бесхитростно проговорила она.

В ее тоне не было и намека на издевку или шутку. Для Син эти рекомендации имели огромное значение.

– Хотелось бы узнать, кто обо мне так лестно отозвался, - во мне вновь проснулся разведчик, жаждущий информации.

– При случае они обязательно передадут от меня привет, - привычно ушла от прямого ответа мелкая и вновь подняла глаза к небу.

Син сделала еще одну затяжку и о чем-то задумалась. Я не спешил нарушать установившуюся тишину, наполненную доверием, но не упустил возможности полюбоваться красотой мелкой. Она была слишком не похожа на других девушек, которые окружали меня. Вероятно, этим и манила к себе. Она не старалась понравиться, играть роль послушной, соблюдающей правила приличия девушки, не стремилась быть в центре всеобщего внимания. Но при этом была настолько притягательна, что не покидала мои мысли ни днем, ни ночью. Особенно ночью…

– Ты меня рассматриваешь, словно диковинку, - тихо рассмеявшись, заметила маленькая фея.

– Ты и есть заморская диковинка, в тебе все странно и необычно, - признался ей.

– Если быть точной, - кокетливо поведя плечиками, подметила она, - то не заморская, а спустившаяся с гор. А что во мне необычного? Учусь, прохожу практику, а когда получается сбежать от твоего всевидящего ока, веселюсь! – с детской непосредственностью перечислила она.

– Необычное…, - слегка замялся я, а затем озвучил то, о чем давно хотел расспросить. – Да хоть бы дракон, живущий на твоем плече. Я больше ни у кого такого не видел!

– Я даже не хочу знать, скольких девушек с обнаженными спинами тебе пришлось пересмотреть, чтобы выяснить это, - в тоне мелкой послышались нотки ревности.

– Он до сих про живет на твоем плече? – не утерпев,

спросил я.

– Нет, сейчас на нем охотится снежный барс, - удивила меня малышка.

– Зачем ты рисуешь их?

Син сделала последнюю долгую затяжку и затушила сигарету. Она довольно долго молчала, я уже не рассчитывал на ответ, когда она сделала большой глоток из фляжки.

– Когда меня ранили, я была на грани магического истощения, и со снайпером мне чрезвычайно не повезло, виртуозный попался поганец. Поэтому в операционной все сразу пошло не так. Если бы меня оперировал кто-то другой, то из-за черты я бы уже не вернулась, но мама упрямо не отпускала меня, раз за разом пытаясь заставить биться мое сердце. И ей это удалось, она даже смогла собрать мне плечо, вот только шрамы…, - Син сделала еще один глоток обжигающего напитка. – Шрамы навсегда останутся изъяном на моей коже, - горестно улыбнулась она.

Щемящая боль сковала мое сердце. Мелкая рассказывала о том, что чуть не погибла, отстраненным тихим голосом, словно все это случилось не с ней. Хотелось обнять, утешить ее, но я уже знал: Син не потерпит жалости к себе.

– Это уже в прошлом, не стоит печалиться о том, чего нельзя исправить, - философски заметил я, копируя ее сдержанную манеру разговора.

– Ты прав: ничего уже нельзя исправить, - в голосе малышки появилась грусть. – Плечо долго болело, к руке плохо возвращалась двигательная способность, и она начала истончаться. Эта была катастрофа. Одноруких лекарок не бывает! Я жутко переживала, что не смогу выполнить свое предназначение. А глядя в зеркало на свое изуродованное шрамами плечо, приходила в отчаяние, мне тогда казалось, что из-за моего уродства никто никогда меня не полюбит, - Син рассказывала о своих детских страхах с печальной улыбкой.

– Но сейчас, как я вижу, с рукой все в порядке, - пытался приободрить малышку. – Как госпоже Данейре удалось ее восстановить?

– Мне помогли твои коллеги, - ответ мелкой стал для меня полной неожиданностью. – Разведчики всегда стремились лечить свои раны исключительно в нашем госпитале, справедливо считая мою маму и остальных лекарей самыми лучшими. По маминой просьбе они обучали меня рукопашному бою. Долгие изнурительные тренировки помогли полностью восстановить мою простреленную конечность.

Теперь становилось понятно, откуда у маленькой девушки превосходная физическая подготовка: ее обучали лучшие в Туринии спецы.

– Неудивительно, что тебе с такой лёгкостью удалось скрутить меня тогда в замке! – скользнув с восхищением по хрупкой фигурке опасной феи, отозвался я.

– Тогда сработал эффект неожиданности, - отмахнулась Син. – Вряд ли подобный фокус у меня прошел бы во второй раз.

Лесть на мелкую никогда не действовала, меня всегда в ней восхищало умение трезво оценить ситуацию.