Лекарство для покойника
Шрифт:
Накрасившись, приведя в порядок длинные холеные пальцы, Марина выбрала самое сексуальное нижнее белье, покрутилась перед зеркалом и осталась вполне довольна собой. В восемь они встречались недалеко от ее дома у магазина «Камины».
Между тем Солонин весь день мотался по городу, повторяя маршрут Софрина в период его слежки за Алешиной. В основном кафе и бистро, где бывала покойница, а следовательно, вынужденно – снаружи или внутри – присутствовал Володя Софрин и двое наехавших на него типов. Они-то и занимали Солонина. Он даже побывал на Пушкинской, в злополучном «Макдоналдсе»,
Оставалось еще одно место, где не побывал Солонин, – кафе неподалеку от «Сухаревской». Это была последняя надежда. Пару раз Нонна, когда Призер был занят, заходила в него с подругой поужинать. После ее смерти необходимость отираться там у тех двоих отпадала. Солонин надеялся даже не на чудо, а на возможный интерес к самому заведению. Если ребяткам понравилась кухня, обстановка, пришлись по карману цены, то почему бы и нет. Стоило рискнуть.
На всякий случай, чтобы не пропал вечер и не сидеть в кафе самому как памятник, Солонин отыскал телефон новой знакомой, смазливой стюардессы и пригласил ее на ужин. В самом деле, почему бы не наградить себя, любимого, вечером культурного отдыха, совмещая приятное с полезным?
Посадив в машину черноволосую красотку (Марина появилась ровно в восемь, не опоздала, чем приятно удивила), он рванул на Сухаревку.
– И куда мы так спешим? – бархатным голосом спросила барышня.
– В «Лисью нору», – объяснил невозмутимый спутник.
– Куда?! – она поняла такое заявление по-своему.
До Солонина дошло ее замешательство, и он уточнил:
– Это кафе так называется: «Лисья нора». Тебе должно понравиться.
– А-а…
Марина была настроена решительно. Легкий ужин, немного музыки, непринужденная беседа, затем возвращение домой, предложение зайти на чашечку кофе и… Она закрыла глаза… А утром кофе в постель. Как замечательно, что нет стариков!
Солонин старался не гадать, встретит ли он сегодня бритозатылочную парочку. Настраивался думать только о девушке, но у него плохо получалось. Тогда он начал бросать незаметные взгляды на ее круглые коленки, и это помогло. Но незаметными они были только для него самого. Марина сразу засекла и намеренно вытянула ноги, отчего коротенькое сиреневое платье еще больше поползло вверх. Солонину удалось переключиться только на нее.
– А здесь уютно, – сказала Марина, когда они сели за столик недалеко от входа.
Виктор намеренно выбрал такую позицию. Можно было контролировать входящих и выходящих и одновременно наблюдать за всем залом. Помещение оказалось довольно небольшим, обшитым деревом. Кстати, почти все столики были заняты. Видно, кафе пользовалось популярностью.
Они заказали соленую семгу, оливки,
Марина без умолку щебетала, с увлечением рассказывая о своей будущей профессии и тиранах-преподавателях. Ей оставался последний курс.
– И кем мы хотим быть? – спросил Солонин. – Летчиком?
– Самолеты надоели. Дизайнером, – твердо заявила девушка. – Архитектором-дизайнером по внутреннему интерьеру помещений.
– Лихо, – оценил Виктор.
– А ты мне так и не сказал, чем сам занимаешься, – последовал встречный вопрос.
Они сразу договорились перейти на «ты», и это во многом помогало избежать неловкости и напряжения в общении. Солонин решил признаться честно, что он мент.
– Очищаю город.
– На мусоровозе, что ли? – удивилась девушка.
– Ну, если машина, на которой мы сюда приехали, – мусоровоз, тогда можно и так сказать.
– И все же?
– В уголовном розыске работаю.
– Гм-м…
– Так что, дорогая Марина, ты ужинаешь с самым настоящим ментом.
Но девушка твердо решила идти до конца к намеченной цели. Мент – это даже романтичнее. Она опустила пушистые ресницы:
– И очень даже симпатичным ментом.
И еще два человека, имевших отношение к этой истории, сидели в этот вечер в злачном заведении. Хотя начиналось все несколько иначе.
На этот раз Петр Евдокимович Лапин приехал в Генпрокуратуру без Горбунова и привез с собой пластиковый файл, в котором лежал сиротливый листок. На немой вопрос Турецкого он ответил:
– Это все, что я могу сказать о Генрихе Грассе. Он – фармаколог, бывший партнер Вульфа, который выжил его из бизнеса. Грасс некогда возглавлял московское представительство «Лотты» – концерна Вульфа.
– А почему выжил-то?
– Трудно сказать, это их внутренние корпоративные дела.
– Вы были с ним лично знакомы?
– Абсолютно формально. Встречались на каких-то приемах.
– А с Вульфом?
– То же самое. Леонид Георгиевич, как вы уже поняли, переговоры проводил исключительно самостоятельно.
Ага, подумал Турецкий. Поскольку следствие зашло в тупик, где безо всякого удовольствия и пребывает, почему бы не попробовать «вариант Грасса»? Может, он и есть искомый злодей? А хорошо бы, размечтался Александр Борисович, вот так ткнуть пальцем в небо, а попасть в «десятку».
Но какая может быть косвенная мотивация у Грасса?
Леонид Богачев – нынешний партнер Вульфа.
Грасс хочет вернуться в бизнес Вульфа? Почему бы и нет?
– Петр Евдокимович, – встрепенулся Турецкий, – все забываю у вас спросить относительно одной истории, связанной с вашей семьей. Мне об этом говорил Трофимов, богачевский секьюрити. Вы понимаете, о чем я?
Тут же помрачневший Лапин нехотя кивнул.
– Ведь все закончилось благополучно, насколько я понимаю. Вы можете рассказать вкратце, как это произошло?
– Боюсь, что у меня совершенно нет времени, – отрезал Лапин и тут же встал.