Лекарство от боли
Шрифт:
— Ты понимаешь… — попытался заговорить Байон, но жрица перебила:
— Я устала. Опустошена. Я не способна сейчас дать ничего. Но мне нужно почувствовать, что я не одна. Что я все еще я. Даже если стала причиной гибели стольких людей. А что нужно тебе?
— То же самое.
Сложнее всего — сделать первый шаг. Потом ноги уже сами несут в нужную сторону. И вот руки обхватывают лицо с жесткими скулами, а в вишневых глазах мелькает согласие. И губы встречают губы.
У нее был вкус груш и творога. Влажные волосы, прилипшие к коже и проворные пальцы, расстегнувшие рубашку и рванувшие ее с плеч. Пояс халата развязался легко,
Он стонет, когда ловкие руки спускают белье. Опускает ладонь вниз, сжимает бедро, которое призывно отодвигается в сторону, позволяя пальцам скользнуть по внутренней стороне, где кожа невероятно нежная. Первое же прикосновение заставляет ее застонать громче и сжать рукой то, что уже и так готово к действию. И она тоже готова. Жар и влага. Стук крови в висках. Испарина на лбу. Губы. Снова вкус груши. Пальцы в ее волосах, а потом толчок…
Стон. Обоюдный. Взгляд. Глаза в глаза. Согласие. Переплетенные пальцы рук, прижатые к столешнице. Толчок. Еще и еще. Снова. Глаза в глаза. Она не выдерживает первая. Прячется за сомкнутыми веками, цепляется свободной рукой за шею, собирает губами капли пота на шее. А он запрокидывает голову и отпускает контроль, позволяя телу брать то, что необходимо. Им обоим. Сейчас.
Женский стон переходит в тихий крик наслаждения. Еще несколько движений, и его накрывает разрядкой. Резкой, мощной. От которой колени подгибаются, и приходится опереться на стол, чтобы сохранить равновесие.
Филис утыкается лбом ему в плечо и тяжело дышит. Пару минут в каюте раздается только их дыхание. Потом он отстраняется и заглядывает в глаза женщины. Видит в них свое отражение. И понимает, что ничего еще не закончилось…
Глава 59
Уже привычная серо-голубая форма гиатросов успокаивала и дарила некоторую уверенность. То, что нужно, после сложного дня и… странного вечера. Саша и отгоняла, и раз за разом возвращалась к воспоминаниям о поцелуе с принцем. Его объятия, прикосновения, вкус его губ… Стоило подумать, и по коже пробегали мурашки. Ей хотелось повторить, и в то же время… Он — принц, а она — землянка. Ей нужно вернуться домой, а ему править планетой. Какое может быть повторение? И все же…
Она не помнила, как обработала синяки и упала в кровать. С утра мышцы ныли, а тело казалось тяжелым и неповоротливым, но после привычной зарядки стало легче. Даже на лице остался лишь небольшой отек и желтоватый цвет, напоминающий об оплеухе от этроса. Еще день-два, и все напоминания исчезнут. Но вот забыть вряд ли удастся.
Саша последний раз оглядела себя в зеркале, вздохнула, набираясь смелости, и направилась к выходу из каюты. Ей необходимо поговорить с Филис. Узнать, как она, и задать неудобные вопросы.
Теперь выйти в коридор оказалось легко, естественно, просто, будто не было перелета с Земли и панического ужаса перед инопланетянами. Только в коридоре, встретив капитана Байона, Саша вспомнила их прошлое столкновение. Но
Филис встретила ее на пороге, уже одетая в такую же форму гиатросов и с забранными в узел волосами.
— Ты куда-то спешишь?
— К Хлое. Она вот-вот проснется, и ей необходима поддержка. Объяснения и помощь. Пойдешь со мной?
— Да.
Саша кивнула и направилась следом за жрицей. Она тоже хотела помочь альме, чувствуя связь, возникшую из-за общих переживаний. Единственное, чего она не понимала — почему Танис не захотела вернуться на Киорис, а выбрала Эль-Сабу? Но, может быть, Филис сможет объяснить и это.
К моменту их появления, Хлоя уже проснулась и пустым взглядом оглядывала каюту, но стоило ей увидеть девушек, как в глазах появилось осмысленное выражение.
— Мы, мы на киорийском корабле? — тихо спросила она, подаваясь вперед. — Нас спасли? Правда?!
— Да, мы летим домой, — мягко ответила Филис, усаживаясь рядом с альмой.
Лицо Хлои искривилось, а затем она разрыдалась, уткнувшись в плечо жрицы. Та подняла взгляд на Сашу и указала на место рядом. Девушка присела за спиной киорийки и положила руки ей на плечи, стараясь утешить. А потом наклонилась и обняла, делясь теплом и спокойствием. У нее вчера был Икар, который помог пережить приступ слабости, Филис наверняка имела свои способы успокоения, а вот Хлоя…
Следующие полчаса в каюте раздавались лишь звуки рыданий и судорожных вздохов. И неожиданно оказалось, что чужое горе наблюдать сложнее, чем переживать свое. Девушке хотелось помочь, облегчить ее состояние, но все, что можно сделать — быть рядом и поддерживать. Саша поймала усталый взгляд жрицы, поглаживающей спутанные светлые волосы. И неожиданно поняла, что та тоже далеко не всесильна, что ей нелегко дался вчерашний танец и побег. Стрельба. Эвакуация. Она многое сделала, стравила торговцев, сорвала аукцион, вытащила ее и… устала.
Александра коснулась запястья с медицинским браслетом вместо коммуникатора. Она многое хотела сказать, но показалось, что сейчас, посреди чужого горя, слова будут неуместны. Филис едва заметно кивнула и улыбнулась одними губами, но глаза ее оставались пусты и лишены привычного огня.
Хлоя последний раз тяжело вздохнула и затихла, успокоившись.
— Нужно заказать завтрак, — предложила жрица, аккуратно отстраняя девушку. — Тебе и нам тоже необходимо восстановить силы. А на сытый желудок все проблемы кажутся уже не такими страшными.
Альма слабо улыбнулась и кивнула.
— Пойдем в душ, — предложила Саша. — Вчера Доркас обработала тебя нейтрализующим раствором, но его лучше смыть. Заодно освежишься. А ему как раз привезут.
Она нашла способ помочь и почувствовала себя намного лучше. Не бесполезной. Нужной. Сильной. Такое незнакомое чувство, но такое приятное. Оказывается помощь другим тоже приносит удовольствие. Особенно когда видишь результат.
Землянка настроила душ и принесла одежду — все ту же форму гиатросов из шкафа. Убедилась, что Хлоя не упадет и сама сможет себя обслужить, после чего вернулась в каюту. Филис заканчивала делать заказ с панели управления у двери. Саша хотела задать вопросы, но понимала, что ее личные проблемы пока неуместны. Поэтому решила узнать о другом: