Лекарство от любви
Шрифт:
Неудивительно, что к концу трапезы миссис Виллитон вслед за дочерью стала жалеть о том, что потащилась в такую даль, и, собственно, ради чего? Морской воздух? Так его можно было найти и поближе к дому. Да и какой воздух, когда за окнами льет как из ведра, а барометр на стене в вестибюле упорно показывает, что давление падает почти до нуля.
— Да! Я тоже вспомнила вас! — вынужденно ответила Далси.
— Меня зовут Марджори Форбс, а это моя мама, миссис Виллитон.
— Очень приятно. Далси Манаринг, моя подруга, Виола Дейс.
— Странно! А мне показалось тогда, что у вас более короткая фамилия. Или я ошиблась?
— Скорее всего, — поторопилась успокоить ее Далси в надежде на то, что женщина не вспомнит,
— Как вам нравится «Орлиное гнездо»? — с некоторым вызовом в голосе поинтересовалась у нее миссис Виллитон.
— По-моему, в этом доме есть своя атмосфера. Чувствуется история!
— О, да! Истории здесь полно! — не нашлась, что сказать миссис Виллитон.
— Эта гостиница принадлежит моей свекрови, — поспешила доложить Марджори, словно опасаясь, что Далси может сказать что-то нелицеприятное в адрес владелицы сего исторического памятника.
— Вот как? Ну, тогда это место вам особенно дорого. Почти, как родной дом.
«Боже мой, — размышляла про себя Далси, разглядывая милую простушку в бледно-голубом платье, с традиционной ниточкой жемчуга на шее. — И как его только угораздило жениться на такой заурядной, на такой невыразительной и ничем не интересной особе? Ведь она же ему совершенно не пара! Или эта страсть к мезальянсам у него от отца? Да, но тот женился на женщине, пусть ниже его по происхождению, но с характером. Уж в чем, в чем, а в яркой индивидуальности миссис Форбс никак не откажешь! А эта? Неужели в такую можно влюбиться и до такой степени потерять голову, чтобы повести ее под венец? Как же все сложно в этой жизни».
Женщины распрощались самым любезным образом и разошлись по своим комнатам.
— А она ведь меня не узнала! — задумчиво обронила Виола, когда они с Далси остались одни.
— Ну, во-первых, она видела вас тогда мельком. А, во-вторых, не забывайте, что она была в состоянии крайнего нервного возбуждения, ее переполняли чувства, кипела ревность и все такое.
— Это меня переполняли чувства! Неужели эта холодная амеба способна хоть на какие-то эмоции? Это же надо было где-то откопать такое чудо и жениться на нем! Уму непостижимо!
— О, для некоторых мужчин — это норма: жениться на тех, кто им абсолютно не подходит. Они, наверное, чисто инстинктивно сторонятся хороших женщин, — вздохнула Далси, вспомнив своего бывшего жениха. Морис тоже в свое время называл ее «хорошей», говорил, что она такая же хорошая, как хлеб. Но кто же будет питаться всю жизнь только хлебом? Вот его и потянуло на сдобу. Впрочем, если вернуться к Марджори, то она, пожалуй, похожа на жирный кусок торта, обильно залитый сверху кремом. Такой десерт надо съедать только сразу и целиком, не оставляя на потом. — Как-то неловко все получилось! — задумчиво произнесла она вслух. — Мы все сошлись в одном месте. А вдруг они заподозрят что-то неладное?
— Что именно? У нас все чисто! Этот противный «Якорь» смог приютить нас только на одну ночь, а дальше мы были вынуждены перебраться сюда. Пусть перепроверяют, если хотят. А потом, не забывайте! Люди всегда более склонны доверять фантазиям, чем голой правде, которая порой может быть фантастичнее самого изощренного вымысла. Так что, не переживайте! Миссис Виллитон не заподозрит в нас обманщиц.
20
Первой мыслью по возвращении Элвина Форбса из Италии было: надо незамедлительно встретиться с Марджори. Пора, давно пора прояснить все до конца и поставить точку в их затянувшихся отношениях. Конечно, встреча с юной Лорел была бы намного приятнее, но! А потому, как никогда верный чувству долга, Элвин не стал тянуть. После завтрака вышел на прогулку,
Решительным шагом он направился к дому и увидел, что парадная дверь слегка полуоткрыта. Он заглянул в холл: высокий молодой мужчина в очках распаковывал коробки с книгами.
— Прошу простить меня. Я… — начал Элвин и запнулся, не зная, что сказать дальше.
— Вы разыскиваете семейство Фаулзов? — приветливо улыбнулся молодой человек. — Должен огорчить вас, они здесь больше не живут.
— Вот как? — меланхолично удивился Элвин, стараясь придать своему лицу выражение величайшего разочарования. — Очень жаль! У них тут еще каменная белка стояла перед домом.
— А, это! — презрительно хмыкнул новый хозяин дома. — Мы ее выбросили вон. Моя жена велела отнести это чудовище на свалку. Она терпеть не может каменных изваяний животных. Она у меня преподает в Высшей школе экономики, — добавил молодой человек, словно желая пояснить, что странная неприязнь к скульптурным изображениям представителей фауны зиждется на весьма солидном научном фундаменте.
— Понятно! — проговорил Элвин только для того, чтобы что-то сказать. Скорее всего, мусорщик давным-давно забрал белку себе, и она теперь уже красуется в его палисаднике. — Тогда, с вашего позволения, я загляну к вашим соседям. Быть может, они что-то знают о прежних хозяевах дома.
— И снова вынужден огорчить вас! — жизнерадостным тоном отрапортовал ему очкарик. — Хозяйка вместе дочерью куда-то уехали на праздники.
«Наверное, в Тейвискомб, куда же еще, — подумал Элвин. — Следовательно, надо ехать к матери».
На следующее утро он уже сидел в купе вагона первого класса и, посматривая мельком за окно, старался сосредоточиться на чтении литературного еженедельника, который купил в газетном киоске на площади перед вокзалом Паддингтон, откуда отправляются поезда, курсирующие в западном направлении. Машинально переворачивая страницу за страницей, он вспоминал Лорел. Как обаятельна эта девочка со всей свежестью своей юной плоти. Да уж, воистину! «Под сенью девушек в цвету» — снова всплыло в его памяти название романа Марселя Пруста. И как жаль, что это цветение столь мимолетно. Одна весна, и все проходит, чаще всего, безвозвратно. Впрочем, многие женщины вообще ни разу в жизни и не пережили эту удивительную пору весеннего цветения. Невозможно представить себе мисс Рэндалл, к примеру, юной девушкой. Или его бывшую тещу миссис Виллитон. Да, пожалуй, и Виолу Дейс тоже. А вот тетю Лорел, эту милую мисс Манаринг, он вполне явственно видит хорошенькой молоденькой девушкой. Такой же прелестной, как и ее племянница. Кстати,
Далси и поныне сохранила порывистость движений и непосредственность реакции, то есть все то, что свойственно только юности. И глаза у нее такие молодые! И что уж совсем нетипично для любой тетушки, так это то, что мисс Манаринг совсем не волнует, что ее облик плохо вяжется с традиционным представлением о том, как должна выглядеть зрелая и вполне самостоятельная женщина.
— С приездом в родной город, профессор! — почтительно приветствовал его знакомый таксист на привокзальной площади Тейвискомба, услужливо подхватывая багаж.