Лекарство от мигрени
Шрифт:
— Я могу чем-нибудь помочь? — просьба бестолковая, но не стоять же просто молчаливым столбом. Может, и с дамочкой магнитные поля сработают, как с телепатией профа?
— Ох, не знаю, что случилось. Все будет в порядке, не волнуйся. Можешь просто… ммм, заварить чаю.
— Может, чего покрепче? — в голосе Эрика звучали скептические нотки, а блондинка вдруг перестала рыдать и вскинулась с плеча Чарльза так резко, что ударила его в висок затылком.
На ее зареванном лице застыло ошарашенное выражение. Слезы все еще катились по щекам, но она продолжала
— О, это Эрик Леншерр. Мой эээ… парикмахер. Рейвен — моя сестра.
Эрик не успел ответить, потому что девушка отпихнула брата и выпрямилась на стуле.
— Магнето?!
Нехорошо…
Весь металл в доме пришел в боевую готовность, хотя закидывать сковородками безоружных женщин было верхом подлости.
— О, нет-нет, Рейвен! То, что ты видела по телевизору, это неправда!
Но лицо Рейвен вдруг снова сморщилось, и она разрыдалась еще пуще.
«У нее ПМС…», — мысль Эрика заставила Чарльза фыркнуть.
— П… п… прости, Эрик! Я так виновата! — блондинка соскочила со стула и бросилась к стоящему столбом мужчине.
Только выверенная годами сила воли не дала Эрику сделать позорный шаг в сторону. Он ненавидел женские слезы и рыдающих женщин, вешающихся ему на шею. Он просто не знал, что с ними делать, впадал в ступор и, если истерика длилась дольше десяти секунд, сам начинал паниковать.
— Рейвен, да все нормально. Может, сядешь и расскажешь?
— Это все она…
— Я управляю магнитными полями и привожу в норму мозги, — Эрик взъерошил Рейвен волосы обеими руками, попутно отводя ее голову от себя и делая шаг назад. — Бум, ты в порядке!
Взгляд брата и сестры Ксавье был нечитаем. Эрик чувствовал себя кретином.
— Не надо рыдать на мне, я не переношу этого.
— Это я… — голос девушки звучал тихо и надломлено. — Мистик.
— Что? — Чарльз соскользнул с барного стула. Тот грохнулся об пол, поехав ножкой по скользкому кафелю, но никто не обратил на него внимание.
«Мистик? Брат телепат… Метаморф. Виновата».
Обрывочные мысли Эрика звучали так громко, что Чарльз не мог их не услышать, с ужасом пялясь на сестру. По ее коже пошла волна, и она обрела свой настоящий облик — синяя чешуя, красные волосы, золотые глаза.
В памяти профессора медленно всплывали слова из выпуска новостей, который он услышал через разум мужчины в доме Эрика:
«…изменил свою внешность в прямом эфире…»
Тогда он просто не придал им значения, а теперь же…
— Рейвен, ты что участвовала в подпольных собраниях мутантского клуба? И я впервые об этом слышу?! А как же твой литературный клуб?
От осознания, что его миловидная добрая совсем еще юная сестричка была причастна к чему-то столь секретному и опасному, Чарльз совсем перестал соображать. На этой кухне он, по ходу, был единственным представителем мирных мутантов, которые не лезли на рожон и просто тихо и мирно вели свою жизнь.
— Ох, не придуривайся, Чарльз! Нет никакого клуба. А твоя сыворотка помогла мне все удержать в тайне. Да и ты был так занят своей головой,
Рейвен все еще шмыгала носом, но рыдать уже перестала, а ее покрасневшие от слез глаза буравили злым взглядом растерянного брата. На всякий случай она потыкала в него указательным пальцем.
— И не вздумай читать мне нотации! Мне двадцать два года, и я могу сама принимать решения, знаешь ли!
Эрик, застывший изваянием, наконец, подал голос.
— Например, устроить теракт вместо мирного митинга? — его голосом можно было замораживать континенты…
Девушка вздрогнула, но тут же подскочила и затрещала похлеще Чарльза.
— Я ни о чем таком не думала! Не смей обвинять меня в том, чего не знаешь! Это все Эмма! Белая Королева! Да, я знаю ее имя. Вызнала случайно ее секрет, но ничего не успела сделать! Она заставила меня! Вложила мне в голову программу, которую я и выполнила, обратившись тобой и сделав заявление на камеру. Она управляла Росомахой и Банши, заставила их подложить и активировать взрывное устройство, а сама сбежала с места преступления с Азазелем! Я ничего не могла сделать, еле унесла ноги, скрывшись в толпе. Примчалась сразу домой и затаилась! А Банши и Росомаха… Я… Я не знаю, где они… — она снова сморщилась, готовая плакать.
Чарльз и Эрик переглянулись через ее плечо, оба хмурые и напряженные. Сковородки и ножи мерно вибрировали на своих местах, создавая тихий гул, из-за вышедшей из-под контроля силы Эрика.
Профессор уже хотел попросить его отпустить все металлическое из магнитной хватки, но в этот момент дверь в дом распахнулась с кошмарным грохотом. Все трое вздрогнули от неожиданности. Эрик призвал к себе самую большую сковороду, Рейвен нырнула под стойку, а Чарльз схватил чашку с чаем и облокотился на столешницу.
— Рейвен! Чарльз! — спотыкаясь о разбросанные ботинки профессора в прихожей, Хэнк влетел в кухню с вытаращенными глазами.
От его обычно прилизанного вида не осталось и следа: всклокоченные волосы торчали в разные стороны, галстук болтался где-то за плечом, мятая рубашка сбилась, а шнурки на одном ботинке были развязаны. Он тяжело дышал и при виде Рейвен, забравшейся под стол, Чарльза, пьющего чай, и какого-то мужика со сковородой смог лишь махнуть рукой:
— Вы в порядке…
— Это тоже твоя сестра? — Эрик кинул сковороду на столешницу, но та вместо того, чтобы грохнуть о поверхность, взлетела на свое место и прилежно повисла на крючке.
Рейвен вылезла из-под стола.
— Это просто Хэнк, он наш друг. Хэнк — это Эрик.
Хэнк, наконец, смог взять себя в руки, спокойно выдохнуть и поправить перекошенные очки, из-за которых до сих пор не разглядел незнакомца.
— Чудодейственный парикмахер? Приятно… — он уже протянул руку, когда, наконец, рассмотрел лицо Эрика и поперхнулся последним словом. — Магнето?!
— О Боже, Хэнк, только не говори, что ты тоже состоял в этом адском клубе?!
На Чарльза было жалко смотреть. Оставалось только схватиться за голову.