Лекарство от одиночества
Шрифт:
– Тем, что мы с Верой ничего кроме этих домов не видим! Хотим выйти в свет, может, даже посидеть в каком-нибудь ресторанчике. Привет, Мишань. Как дела в саду?
– Хорррошо! Можно я завтра не поеду?
Обмениваемся с Жоркой смеющимися взглядами. Завтра выходной. Поэтому:
– Можно, Миш. Только не бери это за правило.
– Авррроррррка не ходит в детский сад, – куксится.
– Это потому, что она еще ходить не научилось, – смеется Бутенко, давая Мишке пятюню.
– Я ее научу, – угрожает сынок.
– Так что там на работе?
–
– Олигарха нашего? Ну, конечно.
– Так вот. Он подогнал нам новые наркозные станции и лазер. Юсупова велела провести ему с невестой экскурсию по отделению.
– Так он с Есенией был?
– А?
– Ну, с той балериной, помнишь, мы на яхте познакомились? Девочка молоденькая.
– А, нет. С другой.
– С другой? – теряюсь.
– Приятная такая, скромная. Говорят, простая учительница. Они вроде о помолвке объявили. Не понимаю я этой моды.
– Делать объявление о помолвке?
– Ага.
– Надо как ты, да? За волосы, и в ЗАГС? – смеюсь.
– И так тянули до последнего. Скажи спасибо, что у тебя в ЗАГСе схватки не начались, – беззлобно бурчит Бутенко.
– Смотри, кажется, это машина Шведова. Значит, они с мелкими где-то тут. Паркуйся, вон есть местечко.
И правда семейство Шведовых находится неподалеку. Семен толкает большую неповоротливую коляску для двойни. Вера, жмурясь на солнышке, шагает рядом. Новость о том, что у них родились дети, огорошила. Было время, мы отдалились, но все равно оказалось странным пропустить такое событие. Зато теперь мне есть с кем гулять и обсуждать свой мамский опыт.
– Привет, – обнимаю подругу. – Извини, Георгий задержался. Долго ждете?
– Находиться успели. Может, присядем? Вон, смотрю, кафешка какая-то. Миленько.
– Мы только за. Жора поесть не успел. Георгий Борисович, присядем?
Возражений ни у кого нет. Тем более что совсем рядом с верандой находится детская площадка, и Мишке тоже будет чем заняться. Оживленно болтаем, делаем заказ. Детки-конфетки прилежно спят в люльках, давая родителям редкие минуты передышки. Мы-то еще ладно, Аврора пока только ест да спит, а пятимесячные двойняшки Шведовых уже требуют к себе внимания.
– Вообще, Вер, не знаю, как ты с ними справляешься.
– У меня есть помощники, – улыбается та, глядя на мужа. Я знаю, что между ними потеплело. Вряд ли бы Вера ввязалась в историю с суррогатным материнством, будь иначе. Но я не лезу к ней с расспросами, а сама она не спешит откровенничать на эту тему. Да и какая разница? Если она вся светится…
– Эль, у тебя, кажется, телефон звонит, – говорит Георгий, сжимая мою коленку под столом.
– Юра, – поясняю я, глянув на экран. – Спрашивает, можно ли забрать Мишку. У него вечер освободился.
– Пусть сюда подгребает, – распоряжается Шведов. И я в который раз обращаю внимание на то, что он всегда неосознанно говорит командами. Как Вера это терпит – не знаю. Сама бы я не смогла.
– Ты не
– Ты у Мишки спрашивай.
Замечание дельное. Потому что было пару раз так, что, напланировав чего-то интересного с отчимом, сынок ни в какаю не хотел ехать к отцу. Конечно, Юре это было неприятно. Но он никогда не предъявлял мне претензий. И, наверное, в благодарность за это Бутенко порой приглашал Юру к нам присоединиться. Будь то охота на устриц или поездка в парк аттракционов. Иногда Валов соглашался. Иногда нет… Но мы научились как-то сосуществовать вместе, а не тянуть сына за руки в разные стороны.
В этот раз Мишка с радостью соглашается поехать к отцу. Отправив Юре сообщение с геолокацией, я возвращаюсь к разговору с подругой. Юра приезжает, не проходит и получаса. Похудевший, осунувшийся… Я почему-то даже теперь чувствую себя виноватой в этом.
– Давай к столу, Юрий Игоревич.
– Нет, Семен, спасибо, нас с Мишкой дома на ужин ждут. Мишань, сынок, собирайся.
Извинившись перед Шведовыми, мы с Георгием выходим из-за стола, чтобы проводить сына, сталкиваясь в проходе с…
– Матиас! Привет.
– Привет, Эль, – улыбается Пятс, не без интереса обводя взглядом нашу компанию. – Значит, ты все-таки решилась это сделать.
Жоркины пальцы на моем запястье с силой сжимаются. Я бросаю на мужа удивленный взгляд и неуверенно уточняю:
– Что сделать?
– Встретиться с биологическим отцом, – закатывает тот глаза. – И даже нашли приемлемый формат общения?
– А? – все еще не доходит до меня.
– Ну, ладно. Мы пойдем.
Только тут я замечаю, что Пятс не один. Рядом с ним переминается с ноги на ногу русоволосая девушка. Еще ничего толком не понимая, но уже слыша в ушах рев надвигающейся на нас неизбежности, останавливаюсь взглядом на шраме, уродующем ее губу. Моргаю. Смотрю то на шокированного Валова, то на Жорку… Это что же… Это как же…
– Жора!
– Эй, тщ… Ты чего? Ну-ка перестань. Молоко пропадет ведь.
– Ты знал? – сипит Валов. – Знал и молчал? Какого хрена? Ты чего добивался? Хотел у меня сына забрать? Да?!
– Не пори чушь, – рявкает Бутенко в ответ.
– Жора…
У меня идет кругом голова. Я вцепляюсь в рукав пиджака мужа, и он тут же подхватывает меня на руки.
– Почему ты молчал?
Я знаю, что обвинения Валова – полная чушь. Георгий никогда не настраивал Мишку против Юры. Совершенно оглушенная, я обхватываю его колючие к вечеру щеки:
– Почему ты молчал?!
– Потому что ты попросила, – шепчет он только мне, вжавшись лбом в мою щеку. – Не хотел тебя волновать.
– Попросила?! Жорка! Ты ради моего спокойствия отказался от сына?
– Почему это отказался? Я все это время был рядом.
Смотрю в его глаза и не верю, что он реальный… Слезы катятся по щекам. И я понимаю, что в этот момент моя любовь к этому невероятному мужчине достигает каких-то совершенно критических отметок. Где мой баллон с кислородом? На такой высоте совершенно нечем дышать.