Лекарство от счастья

Шалыгин Вячеслав Владимирович

– Эй, док, а ты случайно не заразился?
– забеспокоилась Света.

– Нет, что ты!
– Жутиков снова взмахнул, теперь обеими руками.
– Меня никакие заразы не берут! Я от всех болезней привит и вообще закаленный...

Он бодро встал, но тут же рухнул обратно в кресло.

– Павел, - Света строго взглянула на санитара и потрогала ему лоб, - у тебя жар!

– Ерунда!
– убежденно ответил Жутиков.
– Сейчас еще минутку посижу...

Он закатил глаза и уронил голову на плечо. Его бледное лицо приобрело довольно странное

выражение для потерявшего сознание человека. Словно бы Жутиков о чем-то мечтал.

– Раздражаев!
– испуганно крикнула Света.
– Сюда!

– Что случилось?
– патриот откликнулся на ее вопль мгновенно. Сориентировался в произошедшем он тоже достаточно быстро.
– Вот беда! Подцепил-таки доктор "импотенцию"! Надо срочно организовать профилактические прививки добровольцам и медикам. Не то скоро нас самих придется спасать. А сделать это, если полягут помощники, будет некому. Процент печальных исходов среди колонистов растет... Что вы меня слушаете? Я же могу часами трепаться! Колите ему лекарство!

Света поспешно кивнула и попыталась поднять инъектор, но нетяжелая, в общем-то, вещица вдруг выпала из ее руки. Девушка попыталась ее поднять, но неожиданно для себя упала на колени.

– Голова кружится...
– прошептала она.

– Ах, как некстати, - запричитал Раздражаев, усаживая Свету в кресло рядом с отключившимся Пашей.
– И вы туда же?

– Нет... я... сейчас... минутку посижу... Взгляд ее остановился, а на лице появилась типичная мечтательная улыбка.

– Тоже залипла, - поставил диагноз подошедший Совковский.
– Ну, а вы что стоите, Раздражаев? Теперь ваша очередь брать инъектор. Лечите.

– Да, да, - биолог поднял приборчик и впрыснул сразу по две дозы и Паше, и Светлане.
– Только это все как мертвому припарка... Извините. Одна надежда на то, что у них первая атака из трех. Возможно, не такая опасная, как третья...

– Увидим, - Совковский нахмурился. На доктора Жутикова ему было откровенно плевать, а вот Светлана значила для директора достаточно много. Кроме того, что она была квалифицированным агентом и правой рукой Сов-ковского во всех делах, он имел относительно ее более обширные планы. Лечите! Раз выжили те космонавты, значит, есть шанс и у других.

– На данную минуту мы вытянули десятерых, - негромко напомнил Раздражаев.
– На сотню умерших. А еще многие тысячи находятся на грани. Статистика неутешительная. Причем это данные только по "Колонисту-9". Сводки по другим кораблям проходят мимо меня, но я уверен, что там ситуация не лучше. Так?

– Так, - признался Совковский.
– Врачебные бригады скачут от корабля к кораблю, но космонавтам становится лишь хуже...

– Значит, разумнее всего будет настроиться на непоправимое.

– Нет, - директор твердо взглянул на биолога.
– Если не выведете этих двоих из ступора в ближайшие два дня или и вовсе, не дай бог... упустите, я вас пристрелю.

Раздражаев хотел было возмутиться, но осекся и покорно кивнул. В угрозу агента он почему-то поверил.

Наверное, потому, что видел, с какой тоской тот смотрел на "залипшую" в странный мечтательный ступор Светлану...

* * *

Багровое небо было не высоким и не низким. Никаким. Да и на небо оно походило лишь тем, что находилось над головой. А еще оно мерно пульсировало. Прямо всем своим куполом. Он становился то ближе, то дальше. На неуловимое для глаза расстояние и бесшумно. И уж совсем странными были тонкие ветвящиеся прожилки по всему небосклону. Некоторые ветви этих прожилок были просто чуть темнее общего фона, а некоторые отливали синевой. И никакого солнца или луны. Красные небеса равномерно светились, окрашивая подлежащее пространство в соответствующий колер.

На психику такая одноцветность пейзажа действовала угнетающе. Паша присел, провел рукой по бурой шелковистой траве и заглянул в алую лужицу. Трава была сухой, значит, лужа не имела отношения к дождю, который угадывался почти у горизонта. Далекие красные струйки падали на почву прямо с "жилистого" неба, с такого расстояния напоминая карандашную штриховку. Никаких туч над горизонтом Павел не рассмотрел.

Санитар встал и окинул взглядом остальное пространство. Если не считать неба, в прочих деталях странный мир был похож на привычный, только видимый через красный светофильтр.

Паша стоял на невысоком холме. Поле, которое начиналось ниже холма, примерно через километр упиралось в смешанный лес. Правее лесной опушки возвышались какие-то строения довольно необычной формы - похожие на виноградные грозди или комки попкорна, слипшегося от пролитой кока-колы.

Еще правее - санитар развернулся на сто восемьдесят - угадывался берег довольно широкой реки. Ее алые воды неслись стремительно, но странными толчками, в том же ритме, в котором подпрыгивало небо. Высокие волны бежали друг за другом на равном расстоянии, и гребни их были вытянуты строго поперек русла.

Новый поворот на четверть окружности - и перед взором предстал недалекий горный массив. Точнее, нечто похожее на горы: сложенное из бухт толстых канатов и покрытое воском. Наверняка, чтобы взобраться на "это", потребуется немалый альпинистский опыт и куча снаряжения. Впрочем, Паша никуда карабкаться не собирался.

Он закончил осматриваться и вернулся в исходную позицию. Дождь у горизонта прекратился, и теперь было хорошо видно, что, насколько хватал глаз, в ту сторону простирается болото. С кочками и коварными топями, все как полагается.

Вывод напрашивался сам собой: идти следовало вправо, к загадочным строениям. Если, конечно, вообще следовало куда-то идти.

Паша глубоко задумался над этой сложной проблемой и не заметил, как к нему на холм взобрался еще один человек.

– Видок, - скептически сказал незнакомец прямо над Пашиным ухом.
– В этой заднице и с ума недолго сойти. Дикие места...

– А?
– санитар растерянно оглянулся.
– Здрасьте.

– Причет, Павле. Чего смотришь, словно только вышел из леса?