Лекарство от скуки
Шрифт:
– Секс – это финишная черта, Олег. После него уже ничего не будет. – Проговорила, в пол глядя, а он за доли секунды взвился.
– Вот уж новость! Никогда о таком не слышал! – Возмутился в голос, а я продолжила.
– Исчезает азарт, исчезает интрига. Пустота остаётся. Ты ждёшь чего-то, ждёшь… А потом понимаешь, что всё уже видел, а желаемого так и не получил.
– А я парень с фантазией! – Нервно выдохнул, отчего-то разволновавшись.
– Вот и прояви её. Так, чтобы максимально
– В прошлый раз говорили, что чувствуете себя уязвимой. – Попенял он, а я не стала отнекиваться, устало прикрыла глаза, согласно кивая.
– Говорила. Но разве сказала, что это плохо?
– Твою мать! – Выдавил он из себя ругательство сквозь зубы и кулаком в нескольких сантиметрах от моей головы вдарил. – Ничего не поделаешь, я привык переть против системы и то, что вы финишем называете в старт превращу, ясно?!
– Ясно.
– И сбежать не получится. Ни сбежать, ни выскользнуть, ни выкрутиться.
– В такой заботе и задохнуться немудрено…
– Дочку мне родите, а, Наталья Викторовна?
– Ненормальное желание для парня в двадцать лет. – Растерянно пробормотала я, не понимая, к чему клонит.
– И сына! Чтобы не задохнуться!
– Дикость какая-то, Татарин. Травкой не балуешься? – В глаза заглянула и чертям, что из них рвались, ужаснулась. – Мне пора… – С силой дверь оттолкнула и из аудитории едва не вывалилась, а Татарин с места не сдвинулся, но прикрикнул вслед:
– Бегите налегке, Наталья Викторовна, а то ведь быстро догоню! – Выдал смешливое замечание, а я его пиджак, что так и болтался на плечах, с себя сбросила и на пол швырнула.
Уже дома, у окна, на полу сидя, своему поступку рассмеялась. Будто и вправду его боюсь. Мальчишка! Пусть дерзкий, пусть наглый, но ведь мальчишка же! И море ему по колено и склеить любую проблем не составляет. А фразы, брошенные невзначай… случайность, не более. Я боюсь, потому что знаю, чего бояться. «На воре и шапка горит» – говорят в таких случаях, а Татарин, по природе будучи неплохим психологом, воспринимает то, что даю, и в то же место бьёт с каждым разом сильнее. Только и всего. Только и всего…
Телефонный звонок отвлёк от невесёлых мыслей. Громов успел соскучиться.
– Уже поздно даже для звонка по работе. – Развернула его с ходу, а Мишка улыбнулся этой моей прыткости.
– А я не по работе! – Геройски заявил и улыбнулся снова. Я слышала.
– Не спится? – Уточнила без особого интереса, а он будто внимания не обратил, продолжил.
– Жену на сохранение отвёз. Только вошёл в квартиру.
– Мило, что вспомнил обо мне в такую минуту. – Демонстративно зевнула.
– Язвишь?
– Не понимаю такого
– Думаю всё время о тебе. – Прошептал Громов, а я на бутылку вина, что стояла рядом, уставилась.
– Муки совести? – Бодро предположила, а Громов будто с сожалением вздохнул.
– Ты изменилась…
– Просто завтра рано утром на работу, а бывший ухажёр спать мешает. Не знаю, как отшить.
– А ты опоздай. – Подсказал, заставляя криво ухмыльнуться.
– И сразу дать тебе все карты в руки? Уволишь меня за нарушение трудовой дисциплины, и точка! Нет больше проблемы!
– Ты не проблема, Наташ… ты несбыточная мечта.
– В очередь из мечтателей, Громов! – Не сдержалась, бутылку обхватила, и глоток вина прямо из горлышка сделала. – Ты даже сегодня не первый, кто в любви признаётся!
– Так даже?
– Да. Один красавчик сделал предложение родить от него двоих детей. Обещала подумать.
– Заманчиво…
– Ага, а если ещё добавить, что молодой, красивый, богатый и успешный…
– Не мужчина, а мечта…
– Ну, раз и ты это признаёшь…
– Мне остаётся кусать локти?
– Тебе остаётся любить и беречь свою жену, Громов. Неужто не ёкнуло ничего, когда в больницу отвёз? Что-то серьёзное?
– Специально о ней говоришь?
– Ага, чтобы память не отказала. Ни мне, ни тебе. – Устало ладонью по волосам провела, их от лица убирая.
– А есть предпосылки?
– Громов, отношение работник – наниматель меня вполне устраивают. Чего ты хочешь?
– И сам не знаю. Наверно, поймать удачу за хвост, да всё не выходит.
– Не знаешь, значит… очень жаль. Раньше ты мне казался человеком, который точно видит чего хочет. Ты изменился или я ошибалась?
– Наташ, а почему ты бросила музыку? – По больному ударил, но я сжала челюсти и эмоции задушила.
– Потому что всегда приходит время расставаться с мечтами и фантазиями.
– Ты необыкновенно играла.
– Громов, чего ты хочешь?
– Можно я приеду? – Спросил осторожно, а меня раздавило и размазало это его неуместное откровение.
– Зачем? Потрахаться? – Зубы в оскале обнажила.
– Поговорить.
– И так говорим. – Торопливо поддакнула.
– Хотел, чтобы ты мне сыграла. Как раньше.
– Я не играю. И инструмента у меня больше нет.
– Жаль… Давно? Это… Из-за меня, быть может?
– Не льсти себе. Я отдалась сложной науке. Пришлось сделать выбор, и я его сделала.
– Без колебаний?
– Не знаю такого слова. Вероятно, это удел слабых.
– Когда ты в офисе, кажешься мне всё той же девчонкой, а сейчас разговариваю с тобой и не узнаю…