Лекарство от скуки

Гейтс Оливия

Было ясно, что боль тех потерянных лет никогда не проходила. И хотя Шахин и Джохара сейчас были женаты, а дружба между Арамом и Шахином возобновилась, старая рана по-прежнему давала о себе знать. К тому же сейчас их отношения не могли остаться прежними, так как у Шахина появились обязательства перед женой и дочерью, в то время как Араму нечем было заполнить пустоту в жизни. Разве что работой. И по словам Джохары, он работал как проклятый.

– Только когда я начал понимать, что разрыв дружбы с Шахином был самым плохим событием в моей жизни,

мама неожиданно взяла Джохару и покинула Зохейд. Я стал свидетелем того, как наша семья распалась, и был не в силах ничем помочь и ничего предотвратить. Я остался с отцом, который все больше уходил в себя, невзирая на мои усилия. Я попытался восстановить отношения со своим лучшим другом, надеясь, что он пойдет мне навстречу, но Шахин также оставил Зохейд, лишив меня надежды на примирение.

Выходит, она и тут ошибалась. Ссору с Шахином вызвало не безразличие, а, наоборот, чрезмерная забота. И это обошлось Араму гораздо дороже, чем Канза могла представить.

Арам продолжал:

– Мои мечты сделать Зохейд своим домом оказались напрасными. Я тоже решил уехать и думал о том, как убедить отца отправиться со мной. Но я отказался от этой идеи, поняв, что работа – единственное, что не позволяло ему умереть. Понимая, что не смогу его оставить, я отказался от мысли о переезде и решил остаться в Зохейде, пока жив отец.

Должно быть, в этом заключалась некая ирония: Арам наконец-то осел на одном месте, но для него жизнь в Зохейде стала хуже ссылки.

Словно услышав мысли Канзы, Арам вздохнул и подтвердил ее догадки.

– В этом была ирония. Я наконец получил то, что хотел – стабильность и оседлость, – но практически без семьи. Затем, спустя шесть лет после того, как мама и Джохара уехали, я попытался создать семью, о которой так долго мечтал. Что из этого вышло, тебе известно.

Канза кивнула, в горле у нее снова встал комок.

– Тебе все-таки пришлось уехать.

Арам глубоко вздохнул.

– Да. После этого я не задерживался в одном месте больше, чем на несколько месяцев. Я просто не хотел, не мог это вынести. Через три года Шахин и Джохара поженились. – Улыбка осветила его лицо. – Как хорошо, что в итоге все закончилось благополучно. Я вернул друга, моя мать воссоединилась с отцом, у нас снова появилась семья. В Зохейде. Там, куда мне доступ закрыт.

Ну вот, теперь она знает о том, что произошло между ним и Шахином и кого винить в том разрыве отношений. Впрочем, «винить», наверное, не совсем правильное слово. Если она захочет узнать что-нибудь еще, то не сегодня. В другой день. Если у них будет другой день.

Сердце Канзы ёкнуло.

Арам вдруг одарил ее теплой улыбкой:

– Спасибо.

Сердце ее забилось с неистовой силой.

– За… за что? – пролепетала она.

Его черты смягчились, и это придало лицу Арама неотразимое очарование.

– За то, что выслушала. Что не осудила. Мне показалось, ты даже мне симпатизировала.

Глаза Канзы защипало от слез – так тронута она была.

– Да,

симпатизировала. Все эти годы вдали друг от друга… Это было трагедией для всех вас.

Арам помолчал, потом сказал:

– Да. Но сейчас они вместе.

Он сказал «они». Не «мы».

Похоже, он не считает, что у него есть семья в лице его друга и сестры. Хуже того, он не рассматривает себя в качестве члена этой семьи. И хотя выражение его лица стало теперь бесстрастным, Канза чувствовала, что за этим скрывается боль.

После этого, словно по молчаливому соглашению, они провели остаток дня в ресторане, беседуя о самых разных предметах, но больше не касались темы потерянных лет и несбывшихся мечтаний.

Дождь прекратился, и Арам пригласил Канзу на прогулку. Они, казалось, исходили весь Центральный парк и гуляли до тех пор, пока не стемнело.

Канза не ощущала ни расстояния, ни времени. Она слышала, видела и чувствовала только Арама. В его компании ей было неожиданно легко, неожиданно занимательно. Единственное, что доставляло ей грусть, так это печаль из-за того, что их общение довольно скоро подойдет к концу.

За ужином речь зашла о смешных эпизодах, случавшихся в прошлом. От его густого сочного смеха по спине Канзы бегали мурашки. Она не раз ловила взгляды других женщин, выражающих недоумение по поводу того, что такая замухрышка делает в обществе божественно красивого мужчины.

На обратном пути Арам остановил машину в двух кварталах от ее дома, чтобы пройтись вместе с ней.

Они шли в молчании, и Канза ощутила огромное желание взять его за руку, прижаться к нему. Но она справилась с собой.

У подъезда Арам спросил:

– Как насчет завтрашней встречи в это же время?

Сердце в ее груди исполнило пируэт от перспективы провести еще один день с ним.

– Мне надо работать.

Арам махнул рукой:

– Возьми выходной.

– Я не могу. Джохара…

– Сама вытолкнет тебя из офиса, требуя, чтобы ты отдохнула. Она говорит, ты трудоголик.

– Да, конечно, – усмехнулась Канза. – То же самое она говорит и о тебе.

– Видишь? Нам обоим нужен отдых.

– Мы уже отдохнули.

– Мы вкалывали пять часов сегодня утром, – возразил Арам. – Завтра будет настоящий выходной – со всем, что из этого вытекает. Будем спать допоздна, а затем делать только то, что взбредет нам в голову. И так до полуночи.

Он только что описал, каким мог бы быть день в раю.

Затем Канза кое-что вспомнила, и мечта о райском дне угасла. Она простонала:

– Я действительно завтра не могу.

В его взгляде мелькнуло разочарование, правда, только на миг. Затем Арам оживился:

– Тогда послезавтра. Скажем, в одиннадцать часов. Нет, лучше в десять.

Неугомонное сердце заплясало. Канза приложила усилия, чтобы не расплыться в улыбке. Стараясь говорить безразлично, она произнесла:

– Ну ладно.

– Может, отреагируешь с большим энтузиазмом?