Лекарство
Шрифт:
Я долго смотрю на них, и эта ирония — или жестокость — выводит меня из себя. И я поднимаю поднос, бросаю его на пол — он падает с громким стуком — и, свернувшись в клубок, смотрю в окно.
* * *
Доктор Беккетт не вызывает меня, и те часы, что я провожу в одиночестве, растягиваются до бесконечности, пока я не начинаю сходить с ума. Что-то бормочу сама себе, в волокнах деревянной двери вижу силуэты. Начинаю сомневаться, что кто-нибудь придет за мной, пока не решат, что мне пора в серую комнату.
В обед приходит сестра Келл, чтобы принести следующую порцию. Как только
— Прости, Слоан, — говорит она, — ты не можешь выйти. Пока что — нет.
Эта новость подавляет меня, но похоже, что ее это не волнует — она просто вытирает с пола липкий апельсиноый сок.
— А что-же мне тогда делать все это время? Это что — еще одна версия одиночной камеры?
Сестра Келл вздыхает, встает и смотрит на меня.
— Сегодня утром доктора Беккетта вызвали в другое место. Как только он вернется, он навестит тебя. А пока что, он хочет, чтобы ты оставалась в палате, подальше от неприятностей. Напрягаться нет смысла. А теперь ешь обед.
Я смотрю на сэндвич, удивляясь тому, как аппетитно он выглядит. Не помню, когда я ела в последний раз — может, и не ела с тех пор, как оказалась тут. Желудок урчит согласно со мной. Я беспомощно падаю на кровать, беру сэндвич, соторожно откусываю. Ожидаю почувствовать известковый или горький вкус, который бы подтвердил, что там есть лекарства. Но не чувствую ничего, кроме вкуса индейки.
— Под этой тарелкой лежит бумага, — говорит сестра Келл, растряхнув салфетку и положив ее мне на колени. — доктор Беккетт подумал, что ты, может быть, захочешь записывать свои мысли для следующей сессии — это бы помогло двигаться дальше. И, видимо, это поможет тебе бороться со скукой.
Дерьмо все это. Он хочет получить информацию о Лекарстве. Или о Риэлме. Но этого он от меня не дождется.
— Может, я напишу родителям, — предлагаю я, чтобы посмотреть на реакцию Келл. Она тепло улыбается.
— Да, звучит чудесно, — искренне говорит она. — Уверена, что им уже сказали, что ты здесь, но, наверное, они будут рады узнать новости от тебя. Ты их ужасно напугала.
Неужели родителям сказали, что я здесь? Это было бы бессмысленно, ведь они все равно собираются сделать мне лоботомию. А если посмотреть на сестру Келл, и правдв веришь в то, что она рада, что я хочу написать родителям. Не уверена, знает ли она, что случается с теми, кто выписываются из этой больницы. И не думаю, что кто-то знает.
Родители. Если в Программе им не сказали, что они думают о том, где я? Сказал ли отец матери, что звонил Джеймс? Может, они думают, что он защитит меня, как и обещал? Если бы они знали, что в Программе собираются сделать мне лоботомию. Сделать меня послушной. Этого они от меня хотят?
Пока сестра Келл заканчивает убираться, я молчу, а она говорит, что через час вернется, чтобы забрать тарелки. Больше я не ем, а вместо этого беру бумагу и гибкую ручку, которую она оставила, чтобы я писала.
Я отодвигаю с подноса тарелки, чтобы использовать поднос, как стол. Но, пока я смотрю на чисто-белый, пустой лист, я никак не могу придумать, о чем писать. Если честно, я думаю о Джеймсе. О том, что очень вероятно, что я его больше не увижу — в качестве самой себя.
Закрыв глаза, я представляю, что напишу ему, но не осмеливаюсь перенести мысли на бумаге. Повзволяю себе забыться в хороших
Ялюблю тебя, — в мыслях я пишу Джеймсу. — В другой жизни мы могли бы остаться вместе, бороться вместе, вернуться домой вместе. И наше существование никого бы не волновало. Может, я бы научилась плавать. Может, у нас были бы дети.
Джеймс, мы не подвели друг друга . Ты принял Лекарство , и теперь ты всегда будешь помнить меня .
Мои слезы падают на белый лист.
Но я забуду тебя. Я забуду , как ты смешил меня или выводил из себя своим упрямством . Джеймс , я забуду тебя .
Но я всегда буду любить тебя.
Я ложусь на бок, а лист бумаги медленно падает к с кровати куда-то на пол. Я никогда не смогу сказать Джеймсу, что чувствую — если только не пойму, как отсюда выбраться. Но каждая секунда напоминает мне, как мало времени осталось. Никто за мной не придет. Только хирург.
Глава 5
— Расскажи мне о своем последнем воспоминании про дом у озера, до того, как за вами пришли обработчики, — говорит доктор Беккетт. Он снова сидит в кожаном кремле, а я сижу на стуле напротив него, и руки у меня не связаны. От лекарств, которые доктор дал мне, чтобы я успокоилась, в голове у меня тяжело, они разливаются по всему телу, и от них я чувствую спокойствие.
— Я была с Джеймсом, — говорю я, улыбнувшись, — мне снился сон про нас, и я рассказывала этот сон ему, а потом мы услышали, как внизу кричит Даллас. Потом побежали в лес.
Я закрываю глаза и рассказываю ему о погоне. О том, как Артура ударили шокером, а Даллас воткнула нож в Роджера. Он внимательно слушает и не перебивает… Но когда я замолкаю, облизывает губы, как будто ждал этого, чтобы задать вопрос.
— А где был Майкл Риэлм в это время? Казанова был там, но Майкла на ферме не было. Не знаешь, куда он пошел?