Лекции по истории средних веков
Шрифт:
Познакомиться ближе с подробностями готского переселения можно из названного выше сочинения Виетерсгейма. Он предполагает18 следующий маршрут их: по течению Вислы, с пересечением поперек ее большого северного выгиба, через Полоцк, мимо Варшавы, оттуда через Люблин к Кракову и Львову и к Карпатам (путь в 80–85 миль), потом к Черному морю. Здесь они заняли обширную степную область от Днестра до Дона. В 214 году готы в первый раз появляются на северном берегу Черного моря и вступают в борьбу с римлянами в направлении Дакии. Вслед за ними и под их руководством и другие соседние народы начинают громить уже азиатские берега Черного моря и совершают целый ряд смелых набегов, напоминающих нам своими чертами и позднейшие походы руссов, и еще более удалые предприятия казаков XVII в., когда они на легких ладьях отправлялись из устья Дона, приводили в трепет Константинополь, достигали Синопа и Трапезунда.
Морские походы готов особенно интересны для нас потому, что имеют отношение
Около 250 года готы утвердились в южной России и разделились на две ветви: восточную – грейтунгов (позднее – остготы) и западную – тервингов (позднее – визиготы или вестготы). Мы должны сказать: источники дают основание говорить, что значение долгого пребывания готов в России больше, чем ученые привыкли предполагать. И если объяснение встречающихся у Константина Багрянородного названий Днепровских порогов, не подходящих к языкам славянским, удовлетворительно с точки зрения теории норманистов, то эти названия можно было бы, вероятно, объяснить готским языком. Если легенда о призвании князей-варягов отбрасывается как несостоятельная, ее можно было бы сопоставить с рассказанной у Иордана легендой о готах и их выселении из Скандинавии. Все вопросы очень интересные, но ученые пока не имеют убеждающих научных результатов.
Важное значение имеет история морских набегов готов. О них написаны целые исследования (см. новое издание Виетерсгейма и мою статью «Житие Иоанна Готского» в ЖМНП, 1878 г., статью Ф. Вруна «Следы долговременного пребывания готов в России» в сборнике «Черноморье», Одесса, 1880 г., и сочинение М. Соколова «Из древней истории Болгар» и т. д.).19 Эти походы имеют некоторое отношение к русской истории. Они напоминают нам о существовании мореходства на Черном море в промежуточный период между упадком греческого мореплавания и русскими морскими походами IX века. Обыкновенно говорят, что морские походы на Византию в начальный период русской истории, несомненно, указывают на какой-то переворот в жизни славян, страдавших будто бы до того времени, да и после, водобоязнью, на появление среди них предприимчивого, смелого и знакомого с морем племени. Но если уж славяне в самом деле страдали водобоязнью и действительно нуждались в учителях, чтобы отучиться от нее, то почему такими наставниками не могли быть готы? Очень вероятно, что не только на южном берегу Крыма, но и в южной России, между Доном и Днестром готские поселения долго оставались и после ухода вестготской массы. Существование таврических готов в продолжение всех средних веков засвидетельствовано целым рядом несомненных источников; к VIII в. относится жизнь и деятельность Иоанна, епископа этих готов (см. мою статью), остатки готского языка в Крыму слышались еще в XVII в. Если не так долго, то, во всяком случае, до VIII или IX в. подобные обломки готского племени должны были существовать и в Приднепровье. Следовательно, довольно легко будет воссоздать связь мореходных традиций и привычек от готских переходов III века до морских походов Руси. Эти готские походы, как сказано, представляют весьма любопытную аналогию и большое сходство с позднейшими удалыми экспедициями донских казаков, которые громили малоазиатские турецкие берега, направляясь на Трапезунд и вообще в те самые местности, куда прежде направлялись готы и те же самые однодеревки.
Первый морской поход готов относится к 256 году. Они проникли на восточный берег Черного моря и бросились на Питиунт. Отбитые с большими потерями, они появляются затем в виду города Фазис (близ нын. Поти), но и здесь цель их – овладеть сокровищами храма Артемиды – не была достигнута. Тогда они еще раз напали на Питиунт и, взяв его, отплыли к Трапезунду на Каппадокийском берегу Понта. Приблизившись незаметно, они небольшими отрядами взобрались на стены города; гарнизон и жители не сделали даже попытки к сопротивлению. Множество пленных, богатая добыча, всякого рода сокровища достались варварам, которые после этого успеха возвратились домой.
Сведения о походах готов мы черпаем из сочинений современных историков и отцов церкви, например Зосима, Григория Неокесарийского, из Scriptores historiae Augustae (XXV, 9, 4). Например, Григорий, епископ Неокесарийский, говорит, что готы часто находили помощь даже у жителей тех городов, которые они грабили, не говоря о том, что прежде захваченные готами пленники являлись теперь участниками и даже руководителями набега; тотчас по удалении врагов многие хотели воспользоваться бедствием сограждан и соседей в интересах самого гнусного корыстолюбия; многие прямым насилием удерживали в неволе спасшихся из плена единоплеменников; другие – наглым образом захватывали чужое имущество только на том основании, что они потеряли свое во время нашествия (Книга правил Св. Апостолов, Св. Соборов и Св. Отцев. Изд. Св. Синода. 1874, Прав. VII, VIII).
О лицах этого последнего разряда Григорий отзывается так: кто от борадов и готов пострадал, те сами сделались борадами и готами для своих (Прав. VI). Название «борады» (это одно из мелких готских племен) должно быть сопоставлено с встречающимся у Зосима словом «бораны», и дальнейшее сопоставление боранов с варягами, которое делает Забелин, вероятно.20
В
В следующем году император Аврелиан, известный своими блистательными военными успехами, видя трудность противодействия варварскому элементу, с такой силой обрушившемуся на империю, решил отказаться от Дакии и уступить ее готам. Она перестала быть римской провинцией, стала называться Готией (Gothia) – и с этого времени прекращается здесь господство римского языка и культуры. Замечательно, что на эту меру решился именно Аврелиан – «restitutor imperii», герой Пальмирской войны; это служит новым очевидным доказательством того, как трудно было императорам противостоять напору варваров и удерживать отдельные провинции в своей власти. Несмотря на наносимые им поражения, готы являлись опасными противниками. Дакия является после Десятинного края второй провинцией, уступленной Римом варварам. Римский бог Terminus,22 вопреки исконному священному обычаю, отступил назад, и в Дакии поселились готы и жили здесь в мире с империей около ста лет до нашествия гуннов, хотя и упоминаются некоторые столкновения с ними во время царствования Диоклетиана и Константина. Вместе с тем и на западе в прирейнских странах аллеманны и франки также постоянно угрожали римлянам войной.
Между тем в империи в течение этих ста лет начинается целый ряд мероприятий, вызванных внешней опасностью и отсрочивших на некоторое время падение империи и торжество германизма. Третье столетие представляет нам момент страшного кризиса в истории Рима: оно наполнено борьбой с варварскими свежими силами, которые высокой и бурной волной перекатываются через Альпы, нападают на границы, вторгаются вглубь римской территории. А в империи в это время уже достигли последней степени разложения все основы прежней государственной силы, все начала античной жизни. Грустную, чтобы не сказать ужасную, картину представляла империя. Язвы были неизлечимы, они усиливались различными случайными бедствиями: голодом, моровыми поветриями. Энергичные, хотя и не радикальные, а потому малодейственные реформы Диоклетиана и Константина только на некоторое время могли отсрочить смертельный час погибающего организма империи.
Экономическое состояние римского общества и причины падения империи
Обратим теперь наше внимание на внутреннее состояние империи начиная приблизительно с половины III века и в продолжение всего IV-го. При первом же взгляде нам бросятся в глаза страшные экономические бедствия, полное падение общего материального благосостояния и, взамен его, развитие огромных богатств в руках немногих, подавляющий рост неимущего пролетариата.
Прежде всего признаки упадка обнаружились в распадении муниципальной власти и городского самоуправления в общинах Италии и провинций, в разложении своеобразного строя, составляющего долгое время цвет, силу, славу и блеск империи. При наблюдении этого печального, но несомненного факта падения муниципального строя в империи невольно и настоятельно рождается вопрос о причинах этого странного явления. Объясняется оно по-разному. Указывают, между прочим, на развитие государственной системы бюрократии и централизации, завершившееся в реформах Диоклетиана и Константина, но начавшееся еще со времен Адриана, системы, которая, понятное дело, должна была убить начала общинной свободы в городах, парализовать деятельность выборных властей и посадить на их место императорских чиновников-кураторов. Но с этим взглядом нельзя вполне согласиться: он многого не объясняет. Вообще вопрос этот темный, потому что источники того времени плохие, памятников нет, а надписи стали только недавно изучаться.
Лучше других, настолько хорошо, насколько это возможно при современном состоянии источников, объяснил причины упадка муниципальной жизни Фюстель де Куланж, который посвятил этому вопросу несколько глав в конце первого отдела своего труда «Les institutions politiques de l’ancienne France». Он рассматривает упадок муниципия в связи с ослаблением промышленной и деятельной части населения и уничтожением свободного земледелия и мелкого землевладения.
Римские императоры, по мнению знаменитого французского историка, вовсе не стремились уничтожить сословные отличия; напротив, они признавали и поддерживали это разделение, основывавшееся исключительно на цензе: имущественные различия определяли принадлежность людей к тому или другому сословию. Общество IV столетия распадалось на следующие классы или сословия.