Лекции по Посланию к Римлянам

Лютер Мартин

И, таким образом, все дела являются добровольными, но по причине нашей клятвы и из-за любви они могут исполняться. И когда клятва принесена, дела становятся необходимыми, но не по своей сущности, а по причине добровольно принесенной клятвы. И, таким образом, мы должны заботиться, чтобы наши клятвы исполнялись с той же любовью, с какой они приносились, ибо без любви они не могут быть исполнены. И если они исполняются без нее, то есть в духе нежелания, то лучше было бы не клясться вовсе. Ибо тот, кто приносит клятву и не соблюдает ее - например, внешне, физически соблюдает ее, но имеет оговорки в сердце - тот святотатствует, поскольку осуществляет это против своей воли. Таким образом, существует множество отступников, но они не кажутся таковыми. Однако, если кто-то опускает любовь [пренебрегает любовью] и направляет свое внимание на различные заповеди, которые он считает необходимыми для спасения - что в настоящее время повсюду происходит среди священников, религиозных деятелей и даже среди мирян, которые озабочены своими законами и человеческими учениями - то мы, несомненно, возвращаемся к суевериям иудеев и вновь учреждаем Моисеево рабство. Ибо мы не только совершаем все эти деяния желания, но полагаем, будто без них нет спасения, и будто их одних достаточно для спасения. Но тогда как же быть с общими заповедями церкви, с постами и праздниками? Ответ заключается в следующем: Все, что было навязано нам древним согласием всей церкви,

любовью к Богу и праведными причинами, несомненно, должно соблюдаться — не потому, что это само по себе необходимо или неизменно, но потому что мы обязаны Богу послушанием из нашей любви к Нему и к церкви. Однако высшее духовенство должно совершать свою работу таким образом, чтобы создавать как можно меньше заповедей и внимательно следить за тем, когда, в какой мере и как эти заповеди способствуют либо наносят ущерб любви, и изменять их соответственно. Например, наполнив церкви громким шумом, сделав так, что орган звучит громко и совершая мессу со всей помпезностью и торжественностью, они думают, будто совершили этим самым столь благое дело, что теперь могут рассматривать помощь бедным, как нечто малозначительное и не имеющее никакой ценности. Ибо лжесвидетельствования, обман и убийства совершаются даже по праздникам, и никому нет до этого никакого дела. Однако, если человек ест мясо или яйца в шестой день недели, люди изумляются этому до глубины души. В наше время все являются такими безумцами. Поэтому сегодня нам следует отменить постные дни и многие из праздников. Ибо простые люди, соблюдая их, полагают, что без них нет спасения. И все же, почти все они поступают против своей совести. Люди пришли к этой глупой мысли в результате пренебрежения проповедью Слова, так что людям вновь нужны апостолы, чтобы познать истинную набожность.

По этой причине было бы полезно пересмотреть и улучшить почти всю книгу декреталий, сократив ее содержание, а особенно - церемонии молитвенных служений и церковные одеяния. Ибо каждый день то и другое возрастает и усложняется до такой степени, что под их тяжестью вера и любовь уменьшаются, но поощряются скупость, надменность и тщеславие, и, что еще хуже — люди уповают на эти вещи в своем спасении, не проявляя ни малейшей заботы о внутреннем человеке.

Поэтому вопрос заключается в том, хорошо ли становиться в наши дни религиозным. Ответ на него следующий: Если вы полагаете, что не можете обрести спасения иначе, как став религиозным, то и не начинайте. Ибо истинна пословица: “Отчаянье порождает монаха”[5], на самом же деле - не монаха, а дьявола. Ибо человек, впадающий в такое отчаянье, никогда не может быть хорошим монахом, но им может быть только тот, кто становится монахом из любви, а именно - когда он понимает, что его грехи являются очень тяжкими, и желает совершить что-то великое для Бога из-за своей любви, когда он добровольно отказывается от своей свободы и облачается в ризу, как безумный, и принимает на себя унизительные обязанности.

По этой причине я полагаю, что лучше быть монахом в наши дни, чем когда-либо за последние двести лет, потому что до сих пор монахи отвлекались [отвращались] от креста и религиозность почиталась за славное дело. Но теперь, однако, это перестало нравиться людям - даже тем из них, кто благ - из-за глупого [монашеского] облачения. Но “быть религиозным человеком” как раз и означает быть человеком, которого ненавидит мир и который почитается за безумца. И всякий, кто из любви подчиняет себя этому, совершает весьма доброе дело. Ибо я не боюсь, когда епископы и священники преследуют нас. Потому что это должно иметь место. И мне не нравится лишь то, что мы даем им столь малую причину для этого неудовлетворения [нами]. Более того, те, кто не имеют причин, но, несмотря на это, не любят монахов, не зная, почему они не любят их, являются лучшими в мире друзьями религиозных людей. Ибо монахам следует радоваться, что они могут исполнять свои клятвы, будучи презираемы и поносимы ради обета принесенного Богу, потому что они для того и носят свои глупые рясы, чтобы побуждать всех людей относиться к ним с презрением. Однако в наши дни они совершают нечто совершенно иное, имея лишь внешний вид религиозных людей. Но я знаю, что они были бы счастливейшими из людей, если бы имели любовь, и они были бы более благословенны, нежели отшельники в пустыне, ежедневно являя собой крест и позор. Сейчас же, как это ни печально констатировать, нет людей более невежественных, чем они!

Но давайте вернемся к библейской цитате. Апостол более всего желает, чтобы те кто сильнее, терпели тех кто слабее и помогали им, и, во-вторых, чтобы немощные не выносили поспешных суждений. И, таким образом, он призывает их к миру и единству. Ибо, хотя слабой веры достаточно для спасения, что очевидно из Послания к Галатам, все же таких людей нужно время от времени одобрять [поддерживать] и приветствовать, чтобы укреплять их и не дозволять им оставаться в своих слабостях, как поступают те, кто относится к ним с пренебрежением и озабочен только своим спасением. Он показал пример такого отношения ко всем людям и особенно к Галатам, собственноручно написав им послание. Таким образом, слово “приветствовать” (assumite) в греческом языке имеет значение: “Присоединять к себе”[6], как бы говоря: “Вы должны не просто не отвергать его надменно или оставлять [покидать] его, но вам следует принимать его к себе, чтобы питать его, покуда он не стал совершенней. Если же вы не делаете этого, но смотрите на него свысока, как на негодного человека, берегитесь, как бы Сам Бог не восстановил [возвысил, укрепил] его”. То есть он говорит обеим группам: Сильные должны наставлять немощных, а немощные должны позволять наставлять себя, и тогда те и другие будут иметь мир и любовь.

 

“Без споров о мнениях”. Этот перевод[7] нельзя считать удовлетворительным. Ибо там, где в нашей версии перевода Библии[8] говорится: “Споры”, в греческом оригинале сказано: “Различия”, и там, где в нашем тексте сказано: “Мнения”, в греческом оригинале используется термин dialogismwn[9], что, скорее, означает: “Процесс принятия решения”, или: “Взвешивание причин”, как сказано выше, в (Рим.1:21): “... Но осуетились в умствованиях своих”, что мы в обыденной речи называем аргументами или причинами. Таким образом, Апостол хочет сказать, что никто не должен осуждать решения или доводы другого человека, которыми он побуждается поступать неким определенным образом. Ибо сильный человек имеет свое мнение и побуждается своими причинами, и точно также немощный имеет свое мнение и свои причины [поступать определенным образом]. Следовательно, он говорит чуть позже: “Всякий поступай по удостоверению своего ума” (стих 5), то есть оставь его с миром и пусть он будет удовлетворен собственными мотивами, или (если выразить это на более популярном языке) пусть он твердо и непоколебимо руководствуется собственной совестью.

Но в наше время более нет необходимости проявлять терпимость к этим суеверным проявлениям набожности или к этим проявлениям набожности на основании [по причине] немощи, потому что люди делают это из-за полнейшего невежества, не ведая что они сами, а не их дела должны быть изменены. Однако Апостол предупреждает Галатов, чтобы их “свобода ... не была поводом к угождению плоти” (Гал.5:13), что сейчас имеет место в Риме[10], где нисколько не заботятся о том, что было сказано,

ибо все они были поглощены освобождением от обязательств. Они пользуются этой свободой в полной мере. Однако остальными заповедями Апостола они полностью пренебрегают, используя эту свободу для “угождения плоти” и “для прикрытия зла” (Гал.5:13; 1Пет.2:16), очевидно, потому что они не связаны теми заповедями, которые истинны. Но как многие в наши дни, зная об этой свободе, могли бы вести религиозную жизнь или пребывать бы в каком-то ином святом состоянии? Действительно, сколько людей оставило бы свои обряды, молитвы и установления, если бы только папа отменил их, что он, несомненно, может сделать! Таким образом, в наши дни почти все исполняют свои обязанности без любви и охоты, и, если они совершают что-либо, то делают это в таком страхе, что возлагают свое упование на этот совершенно никуда негодный “крест совести”. Но возможно, что Бог хочет, чтобы в наше время мы были связаны различными предписаниями, установлениями и наставлениями — так, чтобы Он, по крайней мере, мог побудить нас придти (см. Лук.14:23). Но если бы эта свобода была дана снова — то есть, если бы все мы могли совершать посты, молитвы, установления, церковные службы и т.п. по доброй воле и сознательно, в той мере, в какой это нам хочется, будучи движимы любовью к Богу, то я полагаю, что через год все церкви были бы закрыты и алтари пребывали бы в запустении. И все же, так должно бы быть, и нам следует подходить ко всему этому с позиции людей, служащих Богу свободно и с удовольствием, а не из страха наказания или для очистки совести, равно как не в надежде на награду или славу.

Например, если бы вышел декрет о том, что ни один священник, ежели он только сам не желает того, не должен быть холостым, или выбривать тонзуру, или ходить в специальном облачении, или же соблюдать канонические часы, то многие ли из тех, спрашиваю я вас, кто сейчас ведут такой образ жизни, остались бы верны всему этому? Разве это не должно быть делом совести, как люди говорят: “Руководствуйся совестью своей”[11]? И все же, это именно то, что должно быть сделано, а именно - нужно оставить этот вопрос на собственное усмотрение людей, чтобы они совершали столько, сколько по их мнению они могут оправдать в глазах Божьих. Но люди говорят: “Кто же тогда не захотел бы быть священником?” Ответ заключается в том, что говорящие так явственно показывают, что они стремятся к свободе из плотских помыслов, а также что они выполняют свое служение неохотно, против воли, ничего не заслуживая перед Богом.

Я боюсь, что мы все погибнем в этот день. Ибо кто следует этому правилу? И как же люди, что они могли бы дать? Они настолько же глупы, потому что они жертвуют наемникам, а не свободным братьям.

Таким образом, испытывайте себя, когда молитесь, когда жертвуете, когда поете в церковном хоре или делаете что-то другое - поступали бы вы так, если бы имели свободу выбора, и затем определите, кем вы являетесь в глазах Божьих. Ибо , если вы не стали бы так поступать, если вы предпочли бы, скорее, быть свободным и необузданным, то вы не делаете ничего, потому что вы слуга и наемник. Однако встречаются такие, кто, зная это, садятся где-нибудь в уголке и говорят: “Я создам в себе доброе намеренье и волю [желание], коль это необходимо”. Тем временем дьявол смеется и отвечает: “Почисть свою шерстку, котеночек, мы составим компанию друг другу”[12], затем этот человек поднимается, идет в хор, молится и слышит: “Как ты прекрасен, мой маленький совеночек! Где ты взял павлиньи перья?”[13]— если бы он не знал (как в басне), что ты осел, то он, услышав твое львиное рычанье, поверил бы, что ты лев, но, хотя ты и облачился в львиную шкуру, все же твои уши выдают тебя. Затем начинается скука, человек считает страницы и строки, ожидая, когда же закончится молитва, и, утешая себя, говорит: “Скот[14] доказал, что достаточно иметь фактическое намеренье, а намеренье действительное не обязательно”. Тогда дьявол говорит ему: “Хорошо сказано, ты прав, будь спокоен”.

О Боже, до чего же потешно мы выглядим в глазах наших врагов! Доброе намеренье - это вовсе не так просто, и не в твоей власти, человек, порождать его в себе, как нам во вред учат Скот и его школа. Ибо в наше время подобная самонадеянность — упование на то, что мы можем порождать добрые намеренья в себе, так, словно мы можем сами по себе выдумывать что-то, прямо противоположное точному и однозначному высказыванию Апостола — является наиболее пагубной. Таким образом, мы раздуваемся в своем самодовольстве, полагая, что всегда имеем под рукой власть порождать [в себе] в любой момент, как только мы того пожелаем, благочестивое намеренье. Почему же тогда Апостол молится: “Господь же да управит сердца ваши и тела ваши...” (2Фессал.3:5)[15]? И почему церковь молится: “Да будут слова наши изречены, а помыслы и дела наши всегда направлены на созидание Твоей праведности”[16]? Но эти представления - беззакония нечестивых, о которых мы читаем в (Пс.5:10): “Сердце их - пагуба”, и в (Прит.11:6): “... Беззаконники будут уловлены беззаконием своим”.

Нет, нечестивые люди, не так! Но надлежит вам пасть ниц в своей келье и молить Бога изо всех сил о том, чтобы Он дал вам также и то намеренье, которое, как вам кажется, вы производите сами в себе. Вы не можете пребывать в покое, порожденном вами самими, но лишь в том покое, который вы находите в Его благодати.

Итак, полная ошибочность подобных представлений заключается в том, что мы не учитываем следующего — чтобы угодить Богу, все это должно производиться не по принуждению и не из страха, но радостно и совершенно добровольно. Ибо совершающий это таким образом, что, будь у него возможность, он уклонился бы от этого, на самом деле не совершает ничего, что бы он ни делал. И все же он совершает это и думает, что, сделав это, он приносит удовлетворение, , и не заботится более ни о чем. Однако же, когда он не совершает этих дел, его совесть нечиста. Этот изъян изобилует повсюду, даже и среди религиозных деятелей. Ибо они чувствуют себя вполне спокойно и безопасно, [пребывая] в тех делах, которые они совершают без желания, просто по необходимости, из страха или по привычке, и, таким образом, безо всякого раскаяния [без угрызений совести]. Но если они упускают что-то, то исповедуются и исполняют епитимью. Первые не отличаются от этих, за исключением того, что они имеют предлог для своего беззакония и прикрытие для своей внешней [показной] деятельности, под [за] которой они не видят слабости своей воли, в то время как во втором случае они признают вполне надлежащим образом свою несостоятельность, с тем исключением, что они больше раскаиваются в несовершении [упущении] какого-то дела, нежели в равнодушии и отсутствии ревностности своей воли. Поэтому во всех своих делах нам следует уделять пристальное внимание не тому, что мы совершаем или должны совершать, и не тому, что мы упустили или должны не совершать, равно как и не тому, что хорошего мы сделали или не сделали, и не тому, что плохого мы совершили или не совершили, но, скорее, тому, с каким желанием, и насколько большим желанием, с какой радостью и насколько великой радостью в сердце мы совершили или желаем совершить все. Таким образом, в последней главе 1-го Послания к Коринфянам Апостол говорит, что он настойчиво побудил [попросил] Аполлоса, хотя он мог бы [имел власть] и просто заставить его. И, тем не менее, он говорит: “... Я очень просил его, чтобы он с братиями пошел к вам; но он никак не хотел идти ныне...”. Подобным же образом, хотя мог бы просто повелеть ему , он умоляет Филимона за его раба,“чтобы доброе дело твое было не вынужденно, а добровольно” (Филим.14).