Лекции по Послонию к Римлянам

Лютер Мартин

И, исходя из твердого понимания этого, Апостол столь смело выступает в главе 2 против тех людей, которые кажутся праведными себе и судят тех, кто совершает ошибки, хотя сами делают то же самое. Они проповедовали о недопустимости краж, хотя сами воровали, и т.д. Ибо, хотя Апостол не знал тех дел, которые они совершали внешне, он был абсолютно уверен, что покуда они были не под благодатью, они также поступали против Закона в своих сердцах. Ибо если духовный человек не делает того, что ему следовало бы, когда он хочет делать это, то насколько же плотский человек сильнее воздерживается от исполнения того, что ему следовало бы делать, когда он не желает этого, но вынуждается к этому. Ибо, таким образом, "... духовный судит о всем, а о нем судить никто не может" (1Кор.2:15). В результате мы можем, наконец, понять утверждение Давида: "За то помолится Тебе каждый праведник во время благопотребное" (Пс.31:6), а также то, почему Христос отрекся от Своей жены, синагоги, являющейся отвратительной. Ибо она не желает признать свое беззаконие и исповедать его [уповая] на милость Божью, но, скорее, она полагает, будто является праведной и святой. Мы рассмотрели эти вопросы в главе 4 в достаточной мере.

8 . "... Ибо без закона грех мертв". Блаженный Августин объясняет этот фрагмент вместе с утверждением, следующим за ним, как относящийся

ко времени младенчества, до того момента, как мы начинаем использовать разум. В своей второй книге, посвященной полемике с Юлианом, он говорит: "Малое дитя, не обладающее еще способностью мыслить, не является ни хорошим, ни плохим по своим поступкам, совершенным по собственной воле. Но, по мере того, как годы идут и разум пробуждается, заповедь приходит и грех оживает. И когда это, по мере его возрастания, начинает подступать к нему, тогда выявляется то, что лежало в младенческой спячке, и это либо побеждает его и правит им, либо побеждается им, и он исцеляется".858 Закон оживает, и грех появляется, когда Закон начинает признаваться - тогда похоть, которая тихонько таилась во время младенчества, прорывается и становится явной. Когда эта похоть вырывается наружу в юности, она немедленно показывает все, что было скрыто в ребенке. Так молодой побег еще не показывает - что за плод оно принесет, но когда появляются листья и начинает образовываться плод, то мы узнаем, что это за дерево. Но мы можем найти в этом даже еще более глубокое значение. Есть люди, имеющие детское понимание, несмотря на то, что им может быть уже сто лет. Это люди, которые очарованы посланником сатаны, скрывающимся под видом какого-то духовного блага, к которому они стремятся более пылко, более упорно, чем любой прелюбодей к женщине, или скряга к своим деньгам. Они оставляют Закон и покорность Богу, подобно иудеям, еретикам, раскольникам, индивидуалистам (одиночкам) и партикуляристам859.860 Так как Закон пока еще не был дан им, они не имеют греха. Но если бы они знали Закон, против которого они грешат, то даже если бы они пылали великой ревностью и усердием по отношению к Закону, они едва ли смогли бы сразу же признать свой грех. Таким образом, когда Закон приходит к ним, грех оживает для них. Но теперь, более пылая рвением к осуществлению своих желаний и стремлений, они также озлоблены более жестоко против Закона и ненавидят его, потому что он запрещает им следовать по пути, который они избрали, и который отвечает Закону в том виде, как они понимают его. Следовательно, когда Закон говорит: "Не пожелай", пожелание настолько строго запрещено, что все желаемое, кроме Бога, даже если кто-то желает что-то ради Бога, становится грехом. Поэтому многие люди, любящие набожность, молитвы, изучение, чтение, молитвенные размышления и другие добрые дела, так, будто все это - и только это - наиболее угодно Богу, на самом деле потеряны, ибо они ропщут и начинают гневаться, если их призывают к какому-то "меньшему" служению. Безумцы. Они не знают, что Бог не требует каких-то разновидностей дел или какого-то качества и числа, но [требует] спокойного, смиренного и покорного духа, как говорится в Пс.(50:18): "Ибо жертвы Ты не желаешь, - я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь" (то есть, Тебе нет дела до наших добрых дел, которые мы решили совершать, какими бы они ни были). Что далее? "Жертва Богу дух сокрушенный861; сердца сокрушенного и смиренного (то есть разбитого) Ты не презришь, Боже" (Пс.50:19), то есть сердце и дух, которые не ожесточены упрямством, но сокрушены и способны быть водимыми для того, чтобы исполнять Твою волю. Такие люди не выбирают дела, которые они совершают, но ждут, когда они будут избраны для любой работы, которая может быть дана им. И все это ради того, чтобы "Господь отверз уста мои, и уста мои возвестили хвалу Его" (см. Пс.50:17). Ибо те люди, которые выбирают [дела] по собственной инициативе, не могут воздержаться от восхваления себя самих. Они угождают только себе самим, и только так они хотят угодить Богу. Но другие люди угождают Богу, и тем самым они также угождают себе. Дьявол смущает таким образом каждый ум, для того, чтобы сделать тщетным призвание каждого человека и искушать его, соблазняя к тому, к чему он не призван, как будто Бог глуп и не знает - где и к чему Он хочет призвать человека. Так дьявол всегда борется против мудрости Божьей и пытается выставить Бога глупцом в наших глазах, чтобы увести нас прочь, к идолопоклонничеству, выдумывая, что Бог хочет что-то такое, чего Он вовсе не хочет. Эти выдумки, конечно, являются идолами дома Израилева, воздвигаемыми теперь на каждом углу в Иерусалиме.862

17. "А потому уже не я делаю...". Таким образом, разве это не правда, что ложная метафизика Аристотеля и традиционная человеческая философия ввели в заблуждение наших теологов? Ибо они пришли к вере в то, что грех упраздняется при Крещении или покаянии, и считают абсурдным утверждение Апостола: "... Но живущий во мне грех". Мир сей осквернил их настолько, что они приняли весьма вредное мнение, будто Апостол говорит не от себя лично, но от лица плотского человека, ибо они обсуждают бессмыслицу о том, что Апостол совершенно не имел греха, несмотря на его многочисленные и определенные утверждения об обратном, имеющие место во многих посланиях.

Это глупое мнение привело к самым вредоносным заблуждениям, когда, например, люди, получив крещение или отпущение грехов, начинают думать, что они сразу же стали безгрешными - они становятся самодовольными, полагая, будто обрели праведность, и безмятежно расслабляются, потому что не осознают более греха, с которым им следовало бы бороться и от которого им нужно очищаться со стенаниями, слезами, причитаниями и трудами.

Таким образом, грех остается в духовном человеке для проявления благодати, для смирения гордыни, для подавления самонадеянности. Ибо тот, кто искренне не стремится изгнать из себя грех, конечно же все еще обладает им, даже если впоследствии [после крещения или отпущения] он не совершил никакого греха, за который он мог бы быть осужден. Потому что мы призваны не к покою, но к борьбе против наших страстей, которые не могли бы оставить нас без вины (ибо они на самом деле являются грехами и воистину достойны осуждения), если бы Бог, по милости Своей, не воздержался от вменения их нам. Но Бог не вменяет греха только тем, кто мужественно борется и сражается против своих грехов, взывая о милости Божьей. Таким образом, тот, кто приходит на исповедь, не должен думать, что он таким образом складывает с себя свою ношу, что теперь он может вести спокойную жизнь - он должен знать, что, складывая со своих плеч ношу, он сражается, как солдат Божий и, таким образом, принимает на себя другую ношу для Бога, в противовес дьяволу и своим собственным грехам.

Если он не осознает этого, то он быстро вернется к своему исходному состоянию. Таким образом, если человек не намерен бороться

впоследствии, то зачем же он стремится к отпущению грехов и зачислению в воинство Христово?

Из-за непонимания этого факта истолкователи неверно поняли утверждение Апостола из Евр.(12:1):"... Свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех..." Они посчитали, что "бремя" - это дьявол, а "запинающий нас грех" - это порочные деяния, хотя Апостол имеет в виду, что дела сами по себе являются бременем, и что "запинающий нас грех" - это внутренний позор греха и склонность ко греху.

Более того, мы должны заметить, что Апостол не хочет, чтобы его понимали так, будто он говорит, что плоть и дух - это две различные сущности, но это единое целое- так, как рана и плоть [на которой эта рана] составляют единое целое. Ибо, хотя рана - это рана, а плоть - это нечто иное, все же, так как рана и плоть едины, и поскольку рана - это ни что иное, как израненная и ослабленная плоть, мы можем приписывать плоти свойства раны. Таким же образом, человек одновременно является плотью и духом. Но плоть является его недостатком [несовершенством] или его раной, и, поскольку он любит Закон Божий - он дух, но, по мере того, как он грешит, он показывает немощь своего духа и рану греха, которая исцеляется863. Потому Христос говорит: "... Дух бодр, плоть же немощна" (Мат.26:41).

И Блаженный Августин во второй книге, посвященной дискуссии с Юлианом, говорит: "Мы обычно понимаем наши прегрешения, как нечто такое, что по причине закона греха противостоит нашему разуму. Если эти прегрешения удалить от нас, то они не будут существовать где-то в другом месте, но когда они исцелены в нас, их нет нигде. Тогда почему же они не уничтожаются при Крещении? Разве вы не желаете исповедать, что их вина уничтожена, но их слабость остается? Не та вина, которая присуща этим прегрешениям, но та вина, которой они сделали нас виновными в порочных делах, в которые они нас втянули. И немощь этих прегрешений пребывает не так, как если бы они были некими живыми тварями, которые стали слабыми, но они являются самой нашей немощью".864 Из этого явного свидетельства очевидно, что похоть является нашей слабостью по отношению к доброму [к совершению доброго]. Разумеется, сама по себе похоть виновата, но все же она не делает нас виновными, покуда мы не уступаем ей и не совершаем греха. Отсюда проистекает примечательный факт, что мы виновны и не виновны. Ибо мы сами по себе являемся этой немощью, таким образом, она виновна, и мы виновны до тех пор, покуда эта немощь не исчезает и не очищается. Но мы не виновны, покуда мы не действуем в соответствии с этой немощью, поскольку Бог, по милости Своей, не вменяет вину немощи, но [вменяет] только лишь вину воли, которая уступает немощи. Это двойственное представление невозможно объяснить лучше, чем при помощи евангельской притчи о человеке, которого бросили едва живым (см. Лук.10:30 и далее). Ибо, когда самарянин излил масло и вино на его раны, он не выздоровел моментально, но начал выздоравливать. Так и наш больной человек одновременно немощен и поправляется. Поскольку [настолько, насколько] он здоров, он желает творить добро, но, будучи больным человеком, он желает чего-то иного и вынужден уступать своей болезненности [немощи], делая то, чего он сам фактически не хочет делать.

В свете этих замечаний очевидно, что идея теологов-метафизиков865 глупа и смехотворна, когда они обсуждают, могут ли различные наклонности существовать в одном и том же субъекте, и когда они выдумывают идею о том, что дух, а именно - наш разум, сам по себе является чем-то монолитным и абсолютным, и сам по себе добр и целостен, и совершенно един, и что наша чувственность или наша плоть, с другой стороны, подобным же образом, составляет нечто единое и абсолютно целое. Из-за этих глупых фантазий они склонны забывать, что плоть сама по себе является недостатком или раной всего человека, который по благодати начинает исцеляться как разумом, так и духом. Ибо кто может представить себе, что в больном человеке существуют две противоположные сущности? Ибо то же тело, которое ищет исцеления, все же вынуждено делать то, что относится к его немощам. То же самое тело делает обе эти вещи. В работе Contra Julianum, III, 20 сказано: "Похоть является столь великим злом, что она может быть преодолена только в настоящем сражении - до тех пор, пока, подобно телесной ране, она не будет исцелена путем совершенного лечения".866 Давайте приведем грубый пример для этих далеких от реальности теологов: Представьте, что обветшавший дом находится в процессе реконструкции. Является ли его строительство и настоящее состояние чем-то одним, а его состояние обветшалости чем-то другим? Это одно и то же. Об одном и том же доме можно сказать, что, так как он строится, это дом, и он становится домом, но [с другой стороны], так как он еще не закончен, то точно также можно сказать, что это еще не дом, и что в нем не достает чего-то такого, что должен иметь дом.*Гаким образом, "... мы сами, имея начаток Духа..." (Рим.8:23) являемся "начатком Его созданий", согласно Апостолу Иакову (Иак.1:18), и "как живые камни..." встроены в "... дом духовный" (Шет.2:5), и, таким образом, "все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе" (Ефес.2:21).

"Но живущий во мне грех". В работе Contra Julianum (книга И) Блаженный Августин говорит: "Ибо как же грех мертв, когда он творит столь много дел в нас, даже когда мы боремся против него? И эти многие дела - ничто, как безумные и вредные желания, 'которые погружают людей в бедствие и пагубу? (1Тим.6:9). Как же тогда сказать, что грех умерщвлен при Крещении, и как исповедовать, что он обитает в наших членах и порождает множество желаний, если не исповедовать 'также, что он мертв в той вине, в которой он связал нас, и в которой он все еще бунтует, до тех пор, покуда не будет совершенно исцелен посредством погребения? Он называется грехом уже не в том смысле, что он делает нас виновными, но потому, что он приходит к нам в результате вины первого человека, и потому, что его непослушанием он стремится втянуть нас в ту же самую вину".867

Этот грех является исходным [первородным] пороком, или порочной наклонностью, относительно которой мы утверждали ранее, что лучше сказать, что мы умираем для нее, чем что она умирает для нас, и что до тех пор, пока она продолжает существовать в нас, мы отвращаемся от нее в этой жизни только по благодати, как мы читаем в Пс.(80:7): "Я снял с рамен его тяжести".

И в 23-ей главе первой книги своего писания к Валерию, Августин говорит: "Похоть не является более грехом в возрожденном [человеке] постольку, поскольку более не существует согласия с ней - так, что даже если и нет исполнения написанного [в Законе]: 'Не пожелай', то, по крайне мере, есть исполнение того, что мы читаем в другом месте (Сирах.18:30): 'Не ходи вслед похотей твоих...' Но это принято называть грехом868, потому что это было порождено грехом, и это делает человека виновным, если грех побеждает грешника"869, то есть это грех, с учетом его причины и следствия, даже если [подходить к нему] без соблюдения установленных норм и правил.