Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии
Шрифт:
Специально для современного еврейского флагмана идеологии и борьбы против А. Солженицына — для С. Резника опять на его хорошую инициативу — «Ленинско-сталинская диктатура творила страшные преступления — ничуть не менее масштабные, чем нациские. На совести тех. Кто в этом участвовал, миллионы ни за что ни про что загубленных жизней. Все активные участники этих злодеяний, прежде всего, сотрудники «славных» органов, должны быть названы поименно. Поздно уже судить их уголовным судом, но пора, наконец, осудить их судом истории» — Процитирую из книги Е.Лукина несколько имён «выдающихся» сотрудников НКВД в период кровавых репрессий 30-х годов:
Вейншток,
И это только по одному городу. А сколько в СССР было городов?..
В своих мемуарах Л. А. Вознесенский («Истины ради…», Москва, 2004 г.) пишет об одном садисте:
«Между тем сам Марк Борисович (Митин), которого в философской среде с большим основанием называли Мрак Борисович, заслуживает короткого рассказа о нём. Он входил в круг тех молодых философов и историков, которые выполняли прямые поручения Сталина по идейному разгрому «враждебных» течений в общественных науках…
Тем не менее «славное» боевое прошлое, прошедшее в борьбе за торжество сталинской идеологии… за политическое уничтожение инакомыслящих, для некоторых из них переросшее и в физическое, оставалось для того же Митина безупречным даже через четверть века, после 20-го съезда партии.
Во всяком случае, однажды, как и другие члены Учёного совета Академии МВД СССР, он и я оказались рядом около праздничного стола… Кто-то упомянул по ходу разговора о событиях 30-х годов, и Митин, в то время уже старый человек, оживившись, по-молодому опрокинул в себя полный фужер водки и воскликнул с неподдельным воодушевлением и едва ли не с садистским наслаждением: «Да, я в это время проверял Военно-воздушную Академию имени Жуковского, ну и погромил же я её тогда!».
С одной стороны такое количество палачей одной национальности привело опять к народной враждебности — на что обращает внимание С. М. Шварц: «Во второй половине 30-х годов эти настроения (народное недружелюбие к евреям) получили гораздо более широкий размах… особенно в крупных центрах, где было сосредоточено большое количество еврейской интеллигенции и полуинтеллигенции… Постепенно здесь вновь начала оживать легенда о «еврейском засилии» и начали создаваться преувеличенные представления о роли евреев в составе средних и высших государственных служащих».
А с другой стороны, конечно, в таких кошмарных условиях никакого реального проявления антисемитизма в народе не было. «Население России молча наблюдало всё происходящее… А о каких-либо протестах и думать боялись. Ведь это было бы квалифицировано, как «антисемитизм» и повлекло бы за собою строгое наказание… — отмечает А. Дикий, — Исследователь вопроса об «антисемитизме» в СССР Соломон Шварц, это молчание называет «спадом волны антисемитизма».
В этот ужасный период жертвами репрессий были советские граждане различных национальностей, но у евреев появился очень авторитетный защитник — родная сестра «великого» Ленина А.И.Ульянова-Елизарова, которая попыталась перед Сталиным защитить «своих» — евреев. Это ещё один ответ современным коммунистам на вопрос — какой национальности был Ленин?
Вот строки из её письма Сталину в защиту еврейской нации: «Сам Ильич высоко ценил её революционность, её «ценность» в борьбе, как он выражался, противопоставляя её более вялому и расхлябанному
Так эта искренняя патриотка своего народа пыталась аргументировать, пыталась убедить Сталина. На что «великий демократ» спокойно, не собираясь ничего менять, отвечал — «…обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения». — Он прямо указал инородке на её инородное происхождение, хотя Сталин сам был инородцем, обрусевшим, и ему не надо было объяснять бойцовские качества евреев, в этом-то он и видел теперь их самый большой минус-опасность. Сталин контролировал полностью ситуацию и рубил как направо, так и налево, расправлялся скоро и с антиеврейскими настроениями.
А С. Познер в «Еврейском Мире»(за 1939 г.) сообщает следующее: «Еврейская зарубежная пресса тщательно следила за всеми проявлениями антисемитизма в Советской России и надо констатировать, могла отметить лишь незначительное количество их. Последние случаи имело место в 1935 и 1936 годах. Еврейское Телеграфное агентство насчитало в 1935 г. два случая, а в 1936 г. один… Не страх ли смертной казни замкнул уста населения?..
Смертная казнь за проявление враждебных чувств — наказание неслыханное не только в мирное время, но даже в обстановке войны и оккупации… И не мудрено, что население России молчало и не протестовало против правящего класса и всех его экспериментов над захваченной им Россией…».
Это высказывание верно, но довольно «интересно» выглядит на фоне антисемитизма Сталина.
Стоит отметить, что в 1938 г. вероятно, что-то поняв в рьяном поведение своих красносотенцев, Сталин устроил вторую волну репрессий — на этот раз над палачами репрессий 1936–1937 гг., — открыл огонь по «своим» янычарам, и многие перечисленные выше палачи НКВД были расстреляны.
После чего наступил относительно мирный период совместной работы Сталина и его высокопоставленных еврейских чиновников, хотя антиеврейские настроения у Сталина и его нееврейского окружения сохранились. С 1939 г. негласно были введены ограничения приёма евреев в вузы. «Советская власть уже стала стесняться приписываемого ей юдофильства и ожидовения», — писал «Еврейский мир» за 1939 год (С).
Молотов уже не красноречил во славу еврейского народа, как это он делал в 1936г, а, принимая в мае 1939 г. наркомат иностранных дел у Меира Валлаха (под маской — М. Литвинов) заявил — «Мы здесь навсегда покончим с синагогой» и принялся за увольнение евреев.
С другой стороны у власти, на высоких партийных и государственных постах было по-прежнему очень много евреев. А. Дикий в своём исследовании поместил в своей книге на 11 страницах (стр. 260–272) обильные списки евреев занимающих высокие должности в аппарате управления СССР после 1938г. и откомментировал — «Приведённый ниже список, в основном, не претерпел изменений до самого начала 2-й мировой войны. Правящий класс в СССР состоял преимущественно из евреев, занимавших ключевые позиции во всех отраслях жизни страны.
Процессы и чистки в 30-х годах… соотношения евреев и неевреев в государственном аппарате СССР не изменили — они по-прежнему сохранили за собой и своими родственниками-соплеменниками те позиции, которые были заняты в первые годы после октября 1917 года».
«Именно в конце 1930-х гг. роль евреев в различных сферах жизни советского общества достигла своего апогея за весь период существования советской власти» — цитирует Солженицын Еврейскую Энциклопедию. В Москве количество еврейского населения по сравнению с 1933 г. (226,5 тыс.) — к 1939 г. возросло до 250 тысяч.