Лемна и Полумна: необыкновенные истории обыкновенных троллей
Шрифт:
– Полумна умеет видеть красоту в повседневных вещах, в отличие от тебя! Ты бы лучше у нее поучилась, чем критиковать! – вставляет папа нравоучительным тоном.
Мама кидает на него осуждающий взгляд, но ничего не говорит. Мама неловко чувствует себя в городе, и понимает, что Лемна тоже. Но папе этого не объяснить. Он тролль, везде одинаковый тролль – что в лесу, что на приеме у короля. Он приносит лес с собой к королю. И не считает, что в поговорке: «Тролля можно вывезти из леса, но лес из тролля – никогда», есть что-то унизительное. А вот мама считает. Ей хочется выглядеть…уместно. Ей хочется, чтобы дети и она сама выглядели благородно, элегантно
Лемна чувствует примерно то же, что и мама. Она идет чуть в стороне ото всех и делает вид, что она не с ними, что она случайно оказалась рядом с этим семейством, а вообще она эльфийская принцесса инкогнито. Она вытягивается в струнку и делает самый независимый и самодовольный вид, но внутри у нее все дрожит и вибрирует от тревоги и напряжения.
Зато папа и Полумна получают удовольствие от каждой минуты. Они идут впереди, взявшись за руки, и поют, не обращая внимания ни на кого. Мама безуспешно пытается подогнать отстающих троллят, чтоб добраться до папы и напомнить ему, что он обещал ей не петь в городе.
Но вот, наконец, и гномий банк. Мама предпочла бы, чтобы папа сходил один, а она погуляла бы с детьми в парке по соседству, но в банке нужна и ее подпись, так что приходится идти всем вместе. Мама собирает детей в кучу и шипит на них, что в банке нужно вести себя очень-очень хорошо, вы поняли, дети? Очень-очень хорошо! Троллята дружно кивают и просачиваются по одному в тяжелую дверь гномьего банка.
В банке папа мрачнеет. Гномы, низкорослый народец, любят строить свои заведения под свой рост. Видимо, им доставляет удовольствие то, что их более рослым соседям приходится сгибаться в три погибели. Мама-тролль задевает потолок макушкой и каждый раз испуганно втягивает голову, а бедный папа-тролль упирается в потолок плечами, ему приходится сильно нагибаться, у него от этого сразу начинает болеть спина и портиться настроение.
Зато детям еще расти и расти до потолка. Они рассыпаются по банку и с благоговением рассматривают мраморные колонны с завитушками наверху и золоченые решетки на окнах. Сначала только разглядывают, держа руки за спиной, но через пять минут уже начинают все хватать и трогать, а Плинтус каким-то образом оказывается уже на самом верху колонны.
–Ма-лы-ши!!! – то и дело рявкает на младших Лемна, и гулкое помещение банка разносит ее голос звонким эхом.
Мама каждый раз морщится и не знает, за что ей больше неудобно: за то, что младшие везде лезут и все хватают, или за то, что Лемна на них орет. При этом мама пытается мило улыбаться банкиру и принимать самый что ни на есть светский вид.
Банкир, по совместительству ювелир, разглядывает тусклый зеленый камень размером почти с его кулак, который дал ему папа. Рассматривает, вертит, цокает языком, и, наконец, говорит:
– Извини,…, пять золотых, больше не могу дать!
– Как?! – возмущенно выдохнул папа, – Да у тебя…вас!– поправляется папа после многозначительного покашливания
– Так-так-так, – покачал головой гном, – Это же ограненные! Столько работы, столько труда, одно неверное движение – и камень рассыплется в пыль! А это?… Я вообще не уверен, что это изумруд!
– Ах так?! – папа попытался грохнуть кулаком по стойке, но ему не хватило места для замаха и он только стукнулся об жесткий мрамор, – Отдавай камень! Я пойду в другой банк!
– И куда же? – насмешливо улыбнулся гном, поглаживая бороду, – В столицу потащишься со всем своим табором?
Папа покраснел, позеленел и уже приготовился высказать гному что-то очень нелицеприятное, но к стойке подошла мама с Кейликуоко на руках. Гном сразу убрал насмешливое выражение с лица и поприветствовал ее почтительным полупоклоном:
– Имлана!
Мама ласково улыбнулась ему и положила руку на плечо мужа:
– Опять не можете договориться о цене, Седрик?
– Ох, Имлана, ну что мне делать! Ну только из уважения к тебе и любви к вашим чудесным детишкам… Десять!
– Двадцать!
– Имлана, ты меня без ножа режешь! Пятнадцать!
– По рукам!
Лучащаяся самой очаровательной улыбкой мама и хмурый папа подписывают договор, гном прячет изумруд куда-то под стойку и отсчитывает пятнадцать золотых монет. Папа сгребает деньги, прячет в карман и резко разворачивается, не прощаясь.
Гном ухмыляется, качая головой, и спрашивает маму:
– Не желаете ли сделать вклад? У нас хороший процент!
– Да что ты, Седрик, было бы что вкладывать…
– Ну в следующий раз, в следующий раз…
Мама еще раз мило улыбается ему и тролли выходят из банка. Плинтус тащит, спрятав под рубашку, свое сокровище – отвинченную от решетки золоченую розочку.
На улице с лица мамы сразу пропадает улыбка, она тяжело вздыхает и сразу как-то вся оседает, а папа дает волю гневу:
– Мерзкий мелкий у…!
– Беленус!!!
– Пакостник! Вот ведь…картошка!
– Картошка! Картошка! – радостно подхватывают дети. Они обожают, когда папа смешно ругается.
Папа не выдержал и засмеялся.
– Ну, куда теперь? – спросил он, побренчав монетами в кармане.
– В кондитерскую!– сразу выкрикнула Полумна. Остальные дети радостно завизжали, схватили папу за штаны и потащили по улице в самый любимый магазин всех детей на свете.
Кондитерская! Само это слово пахнет сладко, а уж как пахнет магазин – не описать словами! Нежный запах ванили, горьковатый аромат шоколада, головокружительный дух свежей выпечки! Запахи сводят с ума, а витрины! Какие роскошные, обворожительные в них выставлены торты, пирожные, восхитительные груды конфет в золотых обертках, шоколадные зайцы и человечки, россыпь разноцветных леденцов и великолепие посыпанных сахарной пудрой булочек.
– Ах, какой торт! – восхищенно воскликнула Полумна, уставившись на самый большой и самый яркий торт в витрине, весь покрытый разноцветными кремовыми розочками, голубыми, розовыми, желтыми, и крошечными сияющими жемчужинками, – Какой он, наверное, вкусный!