Лена Сквоттер и парагон возмездия
Шрифт:
— Как же так? Вы же такая креативная?
— Но я не креативщик, Марина.
— А в каком вы отделе, Илена?
— Не в креативном, Марина.
— Значит, на вас не рассчитывать? — Марина приуныла.
— Почему? Марина, если я решу ваши проблемы с… как вы сказали, ребрендинг у вас, да? Если я решу эту проблему быстро и эффективно, вы мне сможете оказать ответную услугу?
— Конечно, если вы…
— Марина, вы меня знаете: Илена сказала — Илена сделала. Я вам устрою ваш ребрендинг. Но вы сделаете для меня ответное одолжение.
— Пожалуйста, что угодно. А что именно?
— Вы
Марина густо покраснела — от подбородка до тонко выщипанных бровей.
— Разумеется, это не повод для обсуждения. — Я успокаивающе взяла ее за локоть и доверительно понизила голос: — Просто Карасев для вас сделает что угодно, а мне нужна одна маленькая вещь. Попросите Карасева, чтобы он уволил из отдела кадров Эльзу Мартыновну Дубовую. Ей пора на пенсию.
— Как? — растерялась Марина. — А кто это?
— Одна очень неприятная дама в отделе кадров, которая мешает мне работать, — объяснила я. — В определенном смысле скоро встанет вопрос: либо я ухожу, либо она. Поэтому либо ее на пенсию, либо — в наш филиал на Дмитровском шоссе. Это моя просьба. Правда, небольшая? Для Карасева — это один звонок. Вы обещаете?
— Станет ли он меня слушать? — Марина замялась.
— А вы, Марина, попросите у него, как полагается просить женщине, — безапелляционно пояснила я. — Скажете, что она постоянно хамит и не дает проходу. Не уточняйте, что это она делает не вам, а мне. Карасев вас послушается, раз вы с ним живете, — я краем глаза заглянула в нотик, — уже третий месяц.
Марина колебалась.
— Решайтесь, Марина, — поторопила я. — А я все улажу с вашим ребрендингом за час.
— За час? — усмехнулась Марина. — Мы вторые сутки бьемся. Ну, если вы придумаете название, и клиент его утвердит…
— Да. То вы выполните мою просьбу. Мы договорились. Идемте в вашу переговорную.
В переговорной пахло кофейным перегаром, а на ковролине валялись скорлупки pistacchio. За длиннющим круглым столом сидела дюжина креативных планктонников, как на Ultima Cena. Я здесь почти никого не знала, кроме толстого неряхи, от которого вечно пахло несвежими рубашками. Кажется, он вообще был сисадмином, то есть никем. Некоторые неуверенно оглядывались, кто-то грыз фисташки, кто-то с отсутствующим лицом набирал SMS. На бордовой полировке столешницы белели груды пустых кофейных чашек, как скорлупа крупных яиц, из которых кто-то вылупился, но так и улетел непойманным. Становилось понятно, что креативщики заседают тут с самого утра — в их глазах тлел огонек той непередаваемой тупости, которую всегда излучает мозг, истощенный многочасовым мозговым штурмом.
— К нам присоединилась Илена! — торжественно объявила Марина. — И…
— И Даша, — подсказала я. — Стажер Даша.
Креативщики встретили наше появление без особых эмоций, только неряха оживился и похлопал пухлой ладошкой по креслу рядом с собой. Нет, спасибо. Я улыбнулась ему, но прошла в противоположный угол, к окошку.
Марина захлопала в ладоши.
— Итак, итак, время, время! Перерыв закончен, пора начинать! Давайте еще раз напомним для себя и для Илены: Всероссийская транспортная компания.
— Тендера?! — изумилась я. — И ради какого-то тендера вы, Марина, нас с Дарьей…
— Это очень, очень важный для нас тендер! — горячо перебила Марина. — Нам очень важно сейчас закрепиться в этой нише!
Я хмыкнула, но не стала уточнять, в какой именно нише им надо закрепиться. И дальше Марину не слушала. Вместо этого раскрыла нотик, наклонилась к уху Даши и принялась вводить ее в курс дела.
— Аккуратно оглянитесь, Дарья. Здесь, в этой комнате, собралась офисная баранина. Они пытаются решить задачу, которая не имеет решения. То есть задача имеет решение, но не в этой комнате.
Издалека доносился голос Марины:
— …во-вторых, создавать позитивный образ! В-третьих, отражать…
— Транспортак! — вдруг сказал детина в галстуке с таким мясистым и красным лбом, словно туда имплантировали говяжью отбивную. — Транспортак!
— Как — транспортак? — растерялась Марина.
— Транспортная компания — Транспортак, — объяснил детина.
Наступила удрученная тишина, и каждый в комнате переменил позу: кто досадно почесался, кто подпер голову другим кулаком, кто перекрестил ноги наоборот, а один чернявый и нервный macho de cabrio вынул из-за уха карандаш, покрутил его в пальцах и положил за другое ухо. Неряшливый админ плавно крутанулся на кресле, как антициклон, и снова стало душно.
— ТРАС! — вдруг поднял палец macho de cabrio с такой поспешностью, словно испугался, что мысль уйдет. — Транспорт России!
— Почему ТРАС? — удивленно обернулись к нему.
— ТРА-нспортная, — торжествующе объяснил macho de cabrio, — России. Вместе — Трас! Транспорт России! Как трасса! Тут очень важна позитивная черта имиджа — трасса. Скорость! Дорога! Надежность доставки! Трас! Трас — и готово! — Macho de cabrio явно переживал небывалый протуберанец интеллекта за последние несколько часов.
— О! Наконец-то! Мне нравится! — послышались голоса.
Затем все снова замолчали, обдумывая, и каждый переменил позу, но теперь в этой перемене было какое-то радостное весеннее предвкушение. A macho de cabrio пришел в движение полностью, даже начал зачем-то передвигать мизинцем пустые чашки по столу.
Даша посмотрела на меня, а затем вдруг негромко произнесла:
— Россия через «о» вообще-то пишется…
Все повернулись и озадаченно посмотрели на Дашу. Я одобрительно ткнула ее локтем.
— Вот черт… — огорчился macho de cabrio. — Точно, через «о».
— Ну, значит, ТРОС! — услужливо сообразил сисадмин, почувствовав вдруг свою полезность. — Одну букву поменять!
— Одну букву поменять, и уже плохая ассоциация для транспортной компании, — веско объяснил кто-то на дальнем конце стола. — Трос бывает только буксировочный. Вечно сломаны, значит.
— Господа, господа, по-моему, мы близко! Какой еще может быть транспорт? — с видом курортного аниматора вскочил толстяк в галстуке и принялся загибать пухлые пальцы. — Российский, отечественный, мнэ-э-э… всероссийский… мнэ-э-э…