Ленин во Франции
Шрифт:
Смысл этих слов стал понятен Крупской только два года спустя: в 1911 году супруги Лафарг покончили жизнь самоубийством12*. Их смерть произвела на Ленина очень тяжелое впечатление62.
Известие о самоубийстве Лафаргов потрясло Ленина прежде всего своей неоправданностью: Лафарг полностью сохранил и ясность ума, и трудоспособность, и весь свой бичующий талант борца против оппортунизма.
Когда у Владимира Ильича спросили о его отношении к этому горестному событию, он высказал следующую мысль: "…Социалист принадлежит не себе, а партии. Если он может хотя бы чем-нибудь еще быть полезным рабочему классу, хотя бы написать статью или воззвание, он не имеет права на самоубийство"63.
За день до похорон Лафаргов в газете "Юманите" было напечатано объявление, что представители партий и организаций, желающие выступить с речами на похоронах, должны заявиь об этом редакции. Владимир Ильич сам зашел вечером в редакцию и подал заявление. Сделать это было довольно трудно, так как перед домом собралась большая толпа. Ленин смог попасть в редакцию только поздно ночью64.
Проводить в последний путь Лафаргов пришло около 20 тысяч человек. Под красными знаменами по 12 человек в ряд двинулись они за двумя гробами от улицы Тампль на кладбище Пер-Лашез. Среди парижских пролетариев можно было видеть большую группу русских политических эмигрантов и много польских социал-демократов. Впереди каждой группы несли красные венки и букеты. Оркестр XII округа играл траурный марш Шопена. Зал крематория на Пер-Лашез не мог, конечно, вместить всех. Траурный митинг состоялся под открытым небом на площадке перед зданием крематория. Ораторы говорили, поднявшись на ступени. Выступили 10 человек. После Жореса слово было предоставлено Владимиру Ильичу. Говорил он по-французски, речь перевела для него Инесса Арманд65.
"Я беру слово, — сказал Ленин, — чтобы от имени РСДРП выразить чувство глубокой горести по поводу смерти Поля и Лауры Лафарг. Сознательные рабочие и все социал-демократы России еще в период подготовки русской революции научились глубоко уважать Лафарга, как одного из самых талантливых и глубоких распространителей идей марксизма…"
В своей 15-минутной речи Ленин нарисовал яркий образ Поля Лафарга, который внес неоценимый вклад в дело пропаганды марксизма не только во Франции, но и в России, и выразил уверенность в том, что близится эпоха "революционных битв организованного и воспитанного в духе идей марксизма пролетариата, который свергнет господство буржуазии и установит коммунистический строй".
В заключение речи Владимир Ильич пророчески заявил: "…близится время торжества того дела, отстаиванию которого Лафарг посвятил свою жизнь"66.
Это прозвучало как клятва будущего руководителя первой в мире социалистической революции в ответ на завещание старого марксиста13*.
Глубокое уважение Ленина к Лафаргу особенно выделялось на фоне его критического отношения к лидерам французских социалистов. "Однажды, — вспоминает С. И. Гопнер, — по окончании доклада Ленина на собрании в помещении эмигрантской библиотеки (на проспекте Гобелен), я спросила Ленина, встречается ли он с руководителями Французской социалистической партии. Ленин сказал: "Нет. У меня нет с ними общего языка"". На вопрос, не участвует ли он в их теоретических дискуссиях, Владимир Ильич также ответил отрицательно. "Хотя в довоенный период еще трудно было предвидеть повальный переход лидеров Французской социалистической партии на позиции социал-шовинизма, — пишет С. И. Гопнер, — и Ленин еще не заклеймил их как изменников, как он это сделал в начале первой Мировой войны, но бросалась в глаза отчужденность между Лениным и этими лидерами"67.
С каждым годом руководящая роль во Французской социалистической партии все больше переходила к правому
Следует особо остановиться на отношении Ленина к Жану Жоресу. Было бы совершенно неправильно, антиисторично ограничиться только констатацией того факта, что Ленин во время своего пребывания в Париже с Жаном Жоресом не общался, как это делают сейчас некоторые французские историки, враждебно относящиеся к Ленину, например ренегат коммунистического движения Анни Крижель14*.
Ленин очень высоко ценил борьбу Жореса за мир, против милитаризма, его повседневную мужественную борьбу в защиту демократии и народных свобод.
Великий республиканец и демократ Жан Жорес с горячим сочувствием встретил русскую революцию 1905 года. В своих статьях в "Юманите" он подчеркивал огромное значение для Европы революционной борьбы в России. Через несколько дней после "кровавого воскресенья" он выступил на митинге в Большом зале дворца Трокадеро. Л. А. Фотиева вспоминает, как 10-тысячная аудитория, наэлектризованная страстной речью Жореса против русского царя, в течение нескольких минут скандировала "Assasin Nicolas! Assasin Nicolas!" ("Убийца Николай!")70.
Страстно борется Жорес против предоставления французского займа Николаю-вешателю. Царское правительство, прекрасно отдававшее себе отчет в огромной гипнотической силе влияния слов Жореса на общественное мнение, пытается подкупить его.
В 1906 году ему предлагают 200 тысяч франков за молчание. И Ленин в статье "Дума и утверждение бюджета" сразу же отмечает этот весьма знаменательный факт: "Подкуп распространенных европейских газет в пользу русских займов — "нормальное" явление. Даже Жоресу предлагали 200000 франков за отказ от кампании против русского займа: настолько ценит наше правительство "общественное мнение" даже тех слоев мелкой буржуазии во Франции, которые способны сочувствовать социализму"71.
Позднее, когда Николай II собирался ехать во францию, именно Жорес возглавляет ту "Демонстрацию народного негодования", о которой пишет Ленин в статье "Поездка царя в Европу и некоторых депутатов в Англию"72.
Ленин плодотворно работал вместе с Жоресом в комиссии "Милитаризм и международные конфликты" на Штутгартском конгрессе ц Интернационала в 1907 году, встречался с ним на заседаниях Международного социалистического бюро.
Владимир Ильич высоко ценил несравненный ораторский дар Жореса, которого справедливо называли величайшим трибуном Франции. Он советовал ученикам школы Лонжюмо пойти послушать Жореса в парламенте и сам неоднократно слушал его выступления.
Доминирующей темой выступлений Жореса, особенно в последние предвоенные годы, была борьба за мир против империалистического гнета и захватнических войн, против колониализма, против шовинизма. Это вызывало к нему ненависть империалистической буржуазии. Не только французская буржуазия боялась и ненавидела Жореса. Ленин отмечает, что, когда Жорес намеревался выступить от имени французского рабочего класса в Берлине на массовом собрании социал-демократических рабочих против шовинизма, германское правительство запретило это выступление73.