Ленин. Человек — мыслитель — революционер
Шрифт:
Этот покойник будет каждый раз воскресать. В сотне форм. Пока из хаоса нашей земли не восстанет справедливость.
Политики и писатели Запада и Востока о В И. Ленине М. 1924 С. 30
Д. ЛУКАЧ
ИЗ РАБОТЫ
«ЛЕНИН. ОЧЕРК ВЗАИМОСВЯЗИ ЕГО ИДЕИ»
Исторический материализм есть теория пролетарской революции. Он является таковым, поскольку его сущность состоит в концентрированном идейном выражении того общественного бытия, которое порождает пролетариат и которое определяет все его бытие; он является таковым, поскольку борющийся за освобождение пролетариат обретает в нем свое ясное самосознание. Поэтому величие того или иного пролетарского мыслителя, представителя исторического
Если следовать этим критериям, Ленин — величайший мыслитель из всех, кого выдвигало революционное рабочее движение со времен Маркса. Мы знаем, что говорят оппортунисты, будучи уже не в силах ни замолчать, ни заболтать сам факт всемирного значения Ленина. Ленин, заявляют они, был крупным русским политиком. А как вождю мирового пролетариата ему недостает-де понимания различия между Россией и странами более развитого капитализма; он-де некритически возвел во всеобщее значение и применил ко всему миру вопросы и решения российской действительности — ив этом заключается его историческая ограниченность.
Они забывают о том, что точно такой же упрек адресовался в свое время и Марксу. Сегодня уже нет необходимости обстоятельно опровергать это заблуждение и доказывать, что Маркс вовсе не «обобщал» какие-то отдельные ограниченные местом и временем случаи. Напротив, действуя как истинный исторический и политический гений, он теоретически и политически разглядел в микрокосме английской фабрики, в ее социальных предпосылках, условиях и следствиях, в исторических тенденциях, ведущих к ее возникновению, равно как и в тенденциях, ставящих под вопрос ее существование, не что иное, как макрокосм капитализма в целом.
Это и отличает как раз гения от обычного рутинера в науке или в политике. Рутинер может лишь понять и различить непосредственно данные, отделенные друг от друга моменты целостной картины общественных событий. А когда он пытается подняться до общих заключений, то и здесь он фактически не делает ничего иного, толкуя (действительно абстрактным образом) те или иные стороны ограниченного во времени и пространстве явления как «общие законы» и применяя их как таковые. В противоположность этому гений, которому стала ясна подлинная сущность, истинная, жизненно действенная главная тенденция эпохи, видит, как через все события его времени проявляется именно эта тенденция, и рассматривает коренные, решающие вопросы эпохи в целом даже тогда, когда сам считает, что говорит лишь о повседневных вопросах.
Сегодня мы знаем, что в этом и заключалось величие Маркса.
Но сегодня лишь немногие знают о том, что Ленин сделал в отношении нашей эпохи то же, что сделал Маркс в отношении развития капитализма в целом. Он неизменно видел в проблемах развития современной России (начиная от возникновения капитализма в условиях полуфеодального абсолютизма до осуществления социализма в отсталой крестьянской стране) проблемы всей эпохи. А именно вступление капитализма в свою последнюю фазу и возможность обратить в пользу пролетариев та, на дело спасения человечества ставшую неизбежной на этой стадии решающую борьбу между буржуазией и пролетариатом. Подобно Марксу, Ленин никогда не «обобщал» локальный российский опыт. Напротив, взглядом гения он распознал коренную проблему нашей эпохи там и тогда, где и когда она впервые обнаружила себя, — проблему надвигающейся революции. И уже вслед за тем он понимал и делал понятными все явления, будь то российские или интернациональные, исходи из этой перспективы актуальности революции.
„Ленин не был единственным, кто увидел приближение пролетарской революции. Однако Ленина отличают не только мужество, беззаветность и способность к самопожертвованию в сравнении с теми, кто теоретически провозгласил пролетарскую революцию актуальной и трусливо увильнул от нее, когда она стала практически актуальной, но и одновременная теоретическая ясность, которой не было даже у лучших, самых дальновидных и самых беззаветных революционеров среди его современников. Ибо даже они признавали актуальность пролетарской революции только в том смысле, в каком ее можно было признать
…Историческая задача пролетариата заключается… в том, чтобы высвободиться из идеологической общности с другими классами и на основе своеобразия своего классового положения и проистекающей из него самостоятельности своих классовых интересов обрести ясное классовое сознание. Только так он становится способен повести всех угнетенных и эксплуатируемых в буржуазном обществе на совместную борьбу против тех, кто экономически и политически господствует над ними. Объективную основу ведущей роли пролетариата составляет его положение в процессе капиталистического производства. Но представлять себе дело так, будто верное классовое сознание пролетариата, обеспечивающее его способность к руководству, может возникнуть постепенно, без каких-либо трений и зигзагов, будто идеологически пролетариат может сам собой дорасти до своего классово-революционного призвания, значило бы механически применять марксизм и, следовательно, строить себе иллюзии, совершенно оторванные от реального хода истории.
Ленин был первым — и в течение долгого времени единственным — выдающимся вождем и теоретиком, кто подошел к этой проблеме с центральной в теоретическом отношении и потому с практически решающей стороны — со стороны организации. Сегодня все уже знают о споре, который шел вокруг § 1 Устава на II съезде РСДРП в 1903 году. Эта полемика также может быть понята только исходя из противоборства двух основных воззрений относительно возможности революции, ее вероятного хода, характера и т. д. Хотя в ту пору Ленин был единственным, кто видел все эти взаимосвязи.
Организационный план большевиков выдвигает из более или менее хаотической массы всего рабочего класса группу ясно осознающих свои цели, готовых на любое самопожертвование революционеров. Не закладывается ли тем самым опасность того, что эти «профессиональные революционеры» оторвутся от реальной жизни своего класса и, отделившись от него, выродятся в заговорщическую группу, в секту? Не есть ли этот организационный план всего лишь практическое выражение того «бланкизма», который «проницательные» и «глубокомысленные» ревизионисты сумели отыскать, как они полагали, еще у Маркса? Здесь нет возможности разбирать, насколько неверен этот упрек по отношению к самому Бланки. Существа же ленинского плана организации он попросту не затрагивает уже потому, что, согласно Ленину, группа профессиональных революционеров ни на минуту не ставит перед собой задачи «сделать» революцию или же с помощью самостоятельной смелой акции увлечь за собой бездеятельную массу, чтобы поставить ее перед свершившимся фактом революции. Организационная идея Ленина исходит из факта революции, из актуальности революции. Партия, как строго централизованная организация наиболее сознательных элементов пролетариата — и не только их, — мыслится в качестве инструмента классовой борьбы, в революционный период. Нельзя, часто повторял Ленин, механически отделять политическое от организационного. И тот, кто одобряет или отвергает большевистскую партийную организацию независимо от вопроса, живем ли мы в период пролетарской революции, абсолютно не понял ее сущности.
…Пролетариат захватывает государственную власть и устанавливает свою революционную диктатуру: это означает, что осуществление социализма становится вопросом, непосредственно стоящим на повестке дня. То есть проблемой, к которой пролетариат идеологически подготовлен менее всего. Ибо так называемая «реальная политика» социал-демократии всегда относилась ко всем текущим вопросам только как к текущим — другими словами, никогда не выходя практически и конкретно за пределы буржуазного общества, именно в силу этого вновь придала социализму в глазах рабочих характер некоей утопии.