Ленин. Эмиграция и Россия
Шрифт:
На столе у него исписанные убористым почерком листы. Это планы, наброски, выписки, связанные с вопросом подготовки и организации восстания.
Быстро, сокращая слова, набросал Владимир Ильич: “Раньше поставить: доклады на воен[ные] темы в кружках:
1) чт[ение] и обсуждение] статей о барр[икадной] б[орь]бе;
2) изуч[ение] плана города и районов; 3) добывать планы тюрем etc.; 4) узнавать адреса зловредных людей и начальства; 5) производить маневры выслеживания неприятеля; 6) готовить бомбы; 7) составлять] тактич[еские] планы отд[ельных] операций” [82].
Ленин обдумывает, как следует формировать отряды будущей революционной
Две недели спустя, октябрьским вечером, Ленин набрасывает план статьи “Равновесие сил”. Предназначается она для “Пролетария”.
“Слух, будто решена конституция,- пишет Ленин.- Если да, тогда царь, значит, учитывает уроки 1848 года и других революций: без учредительного собрания, до учредительного собрания, помимо учредительного собрания даровать конституцию. Какую? В лучшем (для царя) случае = кадетскую.
Значение этого: осуществление идеала конституционалистов-демократов, перескакивание через революцию. Обман народа, ибо полной и реальной свободы выборов все же не будет” [84].
А через несколько часов телеграф приносит в Женеву весть о “монаршей милости” - о царском манифесте 17(30) октября. Он призван восстановить в стране “порядок”. Он дарует народу “незыблемые основы гражданской свободы” - неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний, союзов. Манифест обещает по мере возможности привлечь к участию в Государственной думе слои населения, которые лишены избирательных прав. Царь провозглашает, что отныне “никакой закон не может воспринять силу без одобрения Государственной думы..”.
Кое-кто склонен видеть в манифесте чуть ли не ликвидацию самодержавия. Ленин предостерегает от подобных заключений. “Царь далеко еще не капитулировал,- предупреждает Владимир Ильич.- Самодержавие вовсе еще не перестало существовать. Оно только отступило, оставив неприятелю поле сражения, отступило в чрезвычайно серьезной битве, но оно далеко еще не разбито, оно собирает еще свои силы, и революционному народу остается решить много серьезнейших боевых задач, чтобы довести революцию до действительной и полной победы” [85].
Всего две недели назад Ленин писал в “Пролетарии” о брожении среди военных моряков, о полной ненадежности гвардии. И вот приходит еще одно подтверждение: кронштадтские большевики разоблачили на митингах попытку царя обмануть своим манифестом народные массы, матросы предъявили новые требования и борьба за их осуществление переросла в вооруженное восстание Ленин констатирует: “На красную и черную армию распадается и войско” [86]. Быстро втягивается оно в борьбу за свободу. “Пусть правительство негодяя Витте победило восстание в Кронштадте, пусть расстреливает оно теперь сотни матросов, еще раз поднявших красный флаг,- этот флаг,- предсказывает
Не приостановил царский манифест революционную борьбу и российских пролетариев. Ленин выписывает из газет новые сообщения о рабочих выступлениях в Москве, Риге, Тифлисе, Ростове-на-Дону, Ревеле, Одессе. Он убеждается, что рабочим ясна подлинная цена царского манифеста. Ленин переводит опубликованное в английской прессе воззвание одного из питерских стачечных комитетов И включает его в свою статью “Приближение развязки”. “Нам дарована свобода собраний,- гласит воззвание в ленинском переводе,- но наши собрания окружены войсками. Нам дарована свобода печати, но цензура продолжает существовать. Обещана свобода науки, но университет занят солдатами. Дарована неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены арестованными. Дарован Витте, но продолжает существовать Трепов. Дарована конституция, но продолжает существовать самодержавие. Нам все дано, но у нас ничего нет” [88].
Для “Пролетария” пишет Ленин эту статью, утверждающую, что “ряды революционного войска все растут”, что “силы закаляются в отдельных схватках”, что “красное знамя поднимается над новой Россией все выше и выше” [89].
Еще весной со страниц газеты “Вперед” заявлял Владимир Ильич, что хочет говорить “не из проклятого женевского далека, а перед тысячными собраниями рабочих на улицах Москвы и Петербурга, перед свободными сходками русских “мужиков”” [90]. А нынешней осенью все чаще возвращается Ленин к мысли: он должен быть там, где идет революционная битва, должен вернуться на родину. Вернуться, несмотря на все опасности, которые подстерегают его. “Хорошая у нас в России революция, ей-богу!
– пишет Владимир Ильич в Петербург М. Эссен.- Надеемся скоро вернуться - к этому идет дело с поразительной быстротой” [91].
Близится конец первой эмиграции Позднее в письме к одному из своих корреспондентов Ленин подведет ее итог. Вспомнит “подлые условия” эмигрантщины, требующие быть там очень осторожным” Нет, не в том, разумеется, смысле, чтобы не вести военные действия против оппортунистов. “Напротив,- категорически заявит Владимир Ильич,- воевать там очень надо и очень придется” [92]. Но следует учитывать подлый характер этой войны “Злобное подсиживание,- предупредит он,- встретите Вы отовсюду, прямую провокацию” со стороны меньшевиков (они Вас будут провоцировать систематически) - и весьма слабую среду делового сочувствия. Ибо оторванность от России там чертовская... Вы там встретите трудности работы, ничего общего не имеющие с российскими трудностями: “свобода” почти полная, но живой работы и среды для живой работы почти нет” [93].
В этих “подлых условиях” эмиграции, сообщит Владимир Ильич корреспонденту, самое важное - иметь свое дело. И еще важнее - поддерживать оттуда связи с партийными организациями России. “Кто сумеет обеспечить себе за границей работу в связи с русской организацией,- заявит он,- тот и только тот сможет оградить себя от засасывающего болота тоски, дрязг, изнервленной озлобленности и проч. У меня эта “заграница” ой-ой как в памяти, и я говорю на основании немалого опыта” [94].
Но все это выйдет из-под пера Владимира Ильича потом. А сейчас через Швецию и Финляндию отправляется он в Россию, где все более нарастают грозные события. На календаре - ноябрь революционного 1905 года...