Ленин. Соблазнение России
Шрифт:
Она провела на каторге одиннадцать лет. Ее освободила Февральская революция. И тут у нее неожиданно открылись ораторские и организаторские способности. Когда она выступала, в ее словах звучали истерические нотки. Но в революцию такой накал страстей казался естественным. В 1917 году Спиридонову даже называли самой популярной и влиятельной женщиной в России.
А в селе Березовка, где похоронили убитого ею Луженовского, толпа раскопала могилу и вытащила гроб. Как свидетельствовали очевидцы, толпа сожгла гроб, «глумясь над трупом, избивая его палками и стараясь снять с него форменный мундир».
После Октября партия социалистов-революционеров
Окончательный раскол произошел из-за сепаратного мира с Германией. Брестский договор, с одной стороны, спас правительство большевиков, с другой — настроил против них пол-России. Левые эсеры провели съезд и потребовали расторжения Брестского договора, считая, что он душит мировую революцию.
4 июля 1918 года в Большом театре открылся V съезд Советов. Председательствовал Яков Свердлов. Настроения в зале были антибольшевистские. Они усилились, когда представитель Украины сказал, что украинцы уже восстали против германских оккупационных войск, и призвал революционную Россию прийти им на помощь.
«Неистовое негодование, возмущение, — писал присутствовавший на съезде сотрудник французской военной миссии в России Жак Садуль, — особенно заметно на скамьях левых эсеров. Крики “Долой Брест!”, “Долой Мирбаха!”, “Долой германских прислужников!” раздаются со всех сторон. Дипломатической ложе грозят кулаками. В течение дня Троцкий произносит две речи. Он устал и нервничает. Его голос перекрывают выкрики левых эсеров, которые обзывают его Керенским и лакеем Мирбаха…».
Троцкий лучше других знал, что военный конфликт с германской армией смертельно опасен для советской власти. Троцкий потребовал расстреливать всех, кто ведет враждебные действия на демаркационной линии с немцами: раз подписали мир, не надо их провоцировать. Эсеры, требовавшие войны с немцами, приняли слова Троцкого на свой счет. С револьвером на боку член ЦК партии эсеров Борис Камков, заместитель председателя ВЦИК, обрушился с бранью на немецкого посла графа Вильгельма Мирбаха и назвал большевиков «лакеями германского империализма».
Эсеры издали брошюру «Социалист-революционер», в которой писали, что большевики служат Германии, что они «жалкие марионетки в руках графа Мирбаха, покорно выполняющие волю этого всемогущего режиссера всероссийской трагикомедии».
Борис Камков пригрозил большевикам:
— Ваши продотряды и ваши комбеды мы выбросим из деревни за шиворот.
Эсеры действовали привычными методами. Руководителю московских эсеров, члену ЦК партии Анастасии Алексеевне Биценко поручили организовать громкий теракт. Крестьянская дочь, она сумела окончить гимназию. Как и Мария Спиридонова, вступила в боевую организацию эсеров. Вышла замуж, но оставила мужа во имя революции.
Во время первой русской революции в Саратов для усмирения крестьян командировали генерал-адъютанта Виктора Викторовича Сахарова. Он остановился в доме губернатора, которым
Анастасию Биценко приговорили к смертной казни, которую заменили вечной каторгой. Наказание она отбывала в одной тюрьме со Спиридоновой. После революции ее включили в состав делегации, которая в Брест-Литовске вела переговоры с немцами о мире.
6 июля 1918 года Анастасия Биценко передала сотрудникам ВЧК эсерам Якову Блюмкину и Николаю Андрееву бомбы. Имя их изготовителя держалось в особом секрете. Это был Яков Моисеевич Фишман, будущий начальник военно-химического управления Красной Армии. В царское время он бежал с каторги, уехал за границу и получил степень магистра химии в Неаполитанском университете. Блюмкин и Андреев с Биценко встретились утром в гостинице «Националь».
Кто именно поручил Блюмкину убить Мирбаха? Одни говорят — Биценко, другие — Прошьян. Один из лидеров левых эсеров Проша Перчевич Прошьян занимал в первом советском правительстве пост наркома почт и телеграфа. После мятежа его судили и отправили в ссылку, по дороге он заболел и умер в декабре 1918 года.
В два часа дня Блюмкин и Андреев на машине прибыли в германское посольство в дом № 5 по Денежному переулку. Они предъявили мандат с подписью Дзержинского и печатью ВЧК и потребовали встречи с послом Мирбахом. Граф Вильгельм Мирбах возглавил в Москве германо-австрийскую миссию, когда еще только начались мирные переговоры.
Когда Мирбах приходил в наркомат по иностранным делам, то всякий раз морщился при виде висевшего на стене портрета немецкого коммуниста Карла Либкнехта. Сотрудники немецкой миссии были лишены права свободного передвижения по городу. Гостиницу, где разместили немцев, охраняли мрачные и неподкупные латышские стрелки.
Граф Мирбах постоянно жаловался на притеснения, но в Москве оставались равнодушными к страданиям немецких и австрийских дипломатов, потому что такие же ограничения были введены в Брест-Литовске для советской делегации. Мирбах даже пытался чисто по-человечески объяснить, что сотрудники его миссии «люди молодые» и нуждаются в моционе… Одного молодого немца, который все-таки выбрался в город, изрядно поколотили. Мирбах жаловаться не стал.
После заключения мира и установления дипломатических отношений граф Мирбах был назначен послом. Мирбаху несколько раз угрожали, и появление в посольстве сотрудников ВЧК он воспринял как запоздалую реакцию советских властей. Посол принял чекистов в малой гостиной.
Блюмкин был очень молодым человеком. К левым эсерам он присоединился в семнадцать лет, после Февральской революции. Через год, в июне восемнадцатого года, его утвердили начальником отделения ВЧК по противодействию германскому шпионажу. Но меньше чем через месяц — после Брестского мира — отделение ликвидировали: какая борьба с германским шпионажем, когда у нас с немцами мир?
«Я беседовал с послом, смотрел ему в глаза, — рассказывал потом Блюмкин, — и говорил себе: я должен убить этого человека. В моем портфеле среди бумаг лежал браунинг. “Получите, — сказал я, — вот бумаги”, — и выстрелил в упор. Раненый Мирбах побежал через большую гостиную, его секретарь рухнул за кресло. В большой гостиной Мирбах упал, и тогда я бросил гранату на мраморный пол».