Ленинград-34
Шрифт:
– Почему не в форме? Где галстук? Кто вожатый?- С удовольствием вполоборота включается в борьбу с разгильдяйством инструктор Цекамола, вполглаза посматривая на меня, учись мол.
– Я- вожатая, Мила Мамонт.- Залепетала девушка под беспощадным взглядом Мишаковой.
'Не перевелись ещё мамонты на земле русской'.
– Лусик, пионерка моего отряда, купалась одна в неположенном месте...
– Как купалась?- Взвилась инструкторша, бросая уничтожающий взгляд на Ивана Мамонта.- Я исключаю её из лагеря, немедленно послать телеграмму родителям.
– Не имеете права,- почти
'Презрительно, так, обводит нас взглядом... типа, я- принцесса, а кто такие вы- это ваша проблема'.
Мишакова круто поворачивается и, махнув Мамонту, устремляется обратно в штаб.
– Вы бы лучше отвели девочку в отряд.- Советую опешевшей от последней сцены вожатой, судя по схожим чертам лица, сестре Ивана и следую за начальством, не в последнюю очередь из любопытства.
– Отец- Алиханян Г.С., мать- Боннэр Р.Г., ну и что?- Растерянно говорит инструкторша.
'Точно! Она! Как же это либеральные летописцы упустили такой замечательный факт- по сути, положивший начало правозащитной деятельности в стране в эпоху 'необоснованных репрессий''.
– Вы что, товарищ Чаганов, знаете кто у неё отец?- Чутко подмечает Мишакова мою усмешку.
'Газеты надо читать!... Впрочем не всех господь (точнее, некая компьютерная программа) наградил феноменальной памятью. Теперь всё прочитанное мною крепко отпечатывается в памяти'.
– Не уверен, но недавно читал статью в 'Правде' о созыве Седьмого Конгресса Коминтерна, так вот, один из членов Исполкома Коминтерна- Геворк Алиханян.
– Путёвку Лусик получила по запросу секретариата Коминтерна.- Жизнерадостно добавляет старший вожатый.
– Я ещё ничего не решила!- прикрикивает инструкторша на зашушукавшихся вожатых, подтянувшихся в штаб.- Работайте!
– Молотов приехал!- Хруст гравия под колёсами тяжёлой машины отринул тяжёлые мысли нашего лидера, она улыбнулась и поспешила на встречу с Председателем Совета Народных Комиссаров.
Артек, костровая площадка Нижнего лагеря,
позже, тот же день.
– Товарищи и друзья, пионерки и пионеры, гости, присутствующие здесь в день десятилетия нашего славного Артека!- Начальник лагеря обводит взором большую, утоптанную сотнями ребячьих ног спортивную плошадку, на которой ровными рядами замерли дети.
Мы стоим на небольшом пятачке наверху зрительной трибуны, сложенной из грубо отёсанных каменных блоков, возвышаясь над костровой на добрые пять метров. Высота позволяет нам заглянуть поверх молодых кипарисов, окаймляющих площадку со стороны моря, совершенно неподвижного сейчас, серо-голубого с темными синими пятнами, отраженных в нем облаков. Трибуна заполнена представителями местной власти и отдыхающими из санаториев Гурзуфа.
Мы- это Молотов, в белой полотняной косоворотке навыпуск, расшитой по подолу и вороту цветным узором и подпоясанной узким кожаным кавказским ремешком, в свободных светлых штанах и кепке, популярного в моём детстве фасона. Справа от него, в ослепительно белой шёлковой рубашке с короткими рукавами весь какой-то иностранный, Георгий Алиханов, похожий на молодого Алена
– ...ЦК ВЛКСМ прислал нам свои поздравления,- начальник лагеря вопросительно смотрит на нас, Мишакова просительно на меня.- товарищ Чаганов, прошу.
'Да мне не трудно, если уж назвался груздем, то без публичных выступлений не обойтись'.
С выражением, делая паузы в местах, вызвавших реакцию слушающих и сорвав бурные аплодисменты в конце, зачитываю пафосное послание Цекамола и под одобрительными взглядами возвращаюсь на место. За мной выступил Алиханов, иногда путая женский и мужской род, а также падежи, отец не похожей на него дочери отметил большой вклад Коминтерна в создание Артека. Закончил официальную часть сам Молотов. Чуть заикаясь, но душевно и просто он рассказал немного о своей юности и сравнил её с той, что выпала нынешним пионерам. Подчеркнул, что в Артеке отдыхают только лучшие ребята, отличившиеся в учебе, труде, а некоторые и в борьбе с расхитителями и кулаками.
'Хм, интересно, а чем же таким отличилась будущая 'диссидентша''?
– Пионеры, к борьбе за дело рабочего класса будьте готовы!
– Всегда...- доносится до меня 'старушачий' голос.
– Всегда готовы!- заглушает его ответный пионерский клич.
Стайка артековцев с пионерскими галстуками в руках появляется перед нами и разбегается по пятачку, выбрая своих 'жертв'. Нас будут посвящать в почётные пионеры. Перед главным посвящаемым уже стоит Елена Боннер. Ко мне тоже подскочила девчушка с галстуком, на последних метрах опередившая явно расстроившегося мальчишку.
– Постой, а я тебя знаю,- осеняет меня.- ты снималась в фильме 'Дочь партизана'. Правда?
– Правда,- вспыхивает белозубой улыбкой артистка.- я- Гуля Королёва.
'Вот тебе и феноменальная память... не соотнёс фильм, на который ходил с ребятами из ОКБ и зачитанную до дыр книгу из моего детства о Гуле Королёвой, юной артистке и спортсменке, которая воевала под Сталинградом. Она была санинструктором, лично вынесла с поля боя пятьдесят раненых, а в своём последнем бою подняла в атаку залёгших под огнём бойцов. Хорошо воспитывала страна своё подрастающее поколение, оттого и было кому её защитить в трудную минуту. А мы'...
– Счастья тебе, артистка!- Отвожу взгляд в сторону, пытаясь скрыть свои чувства.
Рассаживаемся на выделенные нам места и начинается концерт. Под звуки баяна одно выступление сменяется другим: песни, народные танцы, акробатика, физкультурные номера. В конце звучит шуточная артековская песня:
'У Артека на носу
Приютилась Суук-Су'.
Молотов поднимается со своего места и под бурные овации сообщает, что правительство передаёт санаторий Суук-Су Артеку.