Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943

Соболев Геннадий Анатольевич

Скорбя о многих сотнях тысяч погибших ленинградцев, от голода и болезней, артиллерийских обстрелов и бомбежек, в первый год войны и блокады города, мы не должны забывать, что с начала войны и до середины апреля 1942 г. было эвакуировано более 970 тыс. жителей Ленинграда, в том числе свыше 500 тыс. человек с января по апрель 1942 г. по Ладожской ледовой дороге [49] . Мы должны помнить, что благодаря налаженной с таким трудом доставке по «Дороге жизни» продовольствия удалось в конце концов победить алиментарную дистрофию и ликвидировать последствия голодной зимы. Это позволило ленинградской промышленности возобновить производство оборонной продукции. В мае 1942 г. выпуском вооружения и боеприпасов были заняты уже 57 предприятий. Основной рабочей силой становятся в это время женщины и подростки, число которых возрастало на оборонных заводах с каждым месяцем [50] .

49

Ленинград в осаде. С6. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны /отв. ред. А. Р. Дзенискевич. С. 301–302.

50

Там же. С. 162–163.

К сожалению, поставленные Ставкой ВГК задачи

в Любаньской наступательной операции – окружить и уничтожить вражескую группировку в районе Кириши, Чудово, Любань и затем прорвать блокаду Ленинграда – по целому ряду объективных и субъективных причин не могли быть решены в намеченные сроки, и в конце апреля 1942 г. операция была прекращена. В ходе четырехмесячных ожесточенных боев войска Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта понесли большие потери. Только безвозвратные потери составили более 95 тыс. человек, а вместе с санитарными – свыше 300 тыс. человек [51] . Но это не были бессмысленные жертвы: воины Красной Армии понимали, что они защищают блокированный фашистами Ленинград, который, неся огромные потери от голода, обстрелов и бомбежек, продолжал бороться за свою судьбу и своим примером вдохновлял всех защитников отечества. Воевавший на синявинских рубежах поэт Сергей Наровчатов впоследствии говорил: «А ведь мы не смогли бы столько держаться там, голодные и обессиленные, если бы рядом не было живого города, огромного и живого Ленинграда. Просто лес, просто болота так защищать невозможно было бы» [52] .

51

Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах / под ред. Г. Ф. Кривошеева. С. 224–225.

52

Адамович Алесъ, Гранин Даниил. Блокадная книга. Л., 1984. С. 498.

Хотя «снять блокаду с Ленинграда до наступления весенней распутицы» не удалось, на что так надеялись А. А. Жданов и А. А. Кузнецов в своем письме командующему Ленинградским фронтов М. С. Хозину в марте 1942 г. [53] , пережившие страшную зиму ленинградцы уже не чувствовали себя обреченными, и с каждым днем весны возрастало число тех, кто начинал оптимистически смотреть в будущее. 27 мая 1942 г.

О. Ф. Берггольц записала в своем дневнике: «Еще умирают в домах, где с зимы держатся холод и тьма (окна-то забиты), но общий тонус выше, и жажда жизни говорит все громче, нет того чувства всеобщей обреченности, как в феврале» [54] . Но до всеобщего чувства торжества было еще далеко, ленинградцам предстояло пережить еще немало трудностей и выдержать новые испытания блокадной жизни…

53

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны / отв. ред. А. Р. Дзенискевич. С. 72.

54

Ольга. Запретный дневник. Дневники, письма, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц. СПб., 2010. С. 111.

Глава первая

Всеволод Вишневский: «Враги у его стен, а город стоит» (июнь 1942 г.)

«1 июня. Ясное утро. Светит солнце, температура +10°. Днем до +20°. Сутки прошли спокойно. Отдаленная артиллерийская стрельба. В городе без перемен» [55] , – записал в своем дневнике старший бухгалтер Института легкой промышленности Н. П. Горшков. Внимательный наблюдатель, педантично фиксировавший в своем дневнике все, что видел и слышал в осажденном городе начиная с сентября 1941 г., и плохо представлявший, что происходило за пределами блокадного кольца, мог лишь предполагать, что так ожидаемые всеми ленинградцами «перемены» наступят не скоро. Сложившаяся напряженная обстановка в результате неудачи Любаньской операции по прорыву блокады Ленинграда и впрямь не внушала оптимизма, и командованию Ленинградского фронта пришлось принимать неотложные меры по укреплению обороны города. 1 июня 1942 г. Военный Совет Ленинградского фронта принял постановление «Об организации работ на оборонительных рубежах», для выполнения которого Ленгорисполком принял на следующий день решение «О мобилизации населения города на завершение оборонительных работ». Продолжительность рабочего дня устанавливалась в 10 часов [56] . Десяткам тысяч ленинградцев пришлось снова взять в руки лопаты, топоры, кирки, ломы и носилки. Объектом напряженного труда стали хорошо известные населению пригородные дачные места и окраины города. В самом Ленинграде строились баррикады, доты, дзоты, сооружались противотанковые препятствия. Пытаясь сорвать оборонительные работы, противник обрушил на строителей артиллерийский огонь и бомбовые удары. «Итак, я опять строю доты, – записал 4 июня 1942 г. в своем дневнике главный инженер завода «Судомех» В. Ф. Чекризов. – Горячо взялись за них и, конечно, не справились бы, если бы не прислали краснофлотцев и красноармейцев. Среди них слесаря, разметчики, сварщики, резчики, самое главное, они крепкие, здоровые физически люди, чего нельзя еще сказать о большинстве наших рабочих. Отпечаток голодной зимы еще не у всех прошел» [57] .

55

Архив Большого Дома. Блокадные дневники и документы / сост. С. К. Бернев, С. В. Чернов. СПб., 2004. С. 111.

56

Ленинградская правда. 1942. 2 июня.

57

Чекризов В. Ф. Дневник блокадного времени // Труды Государственного Музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 8. СПб., 2004. С. 81.

Еще одной важной мерой укрепления обороноспособности осажденного Ленинграда в июне 1942 г. стало всеобщее военное обучение второй очереди, которое развернулось в 26 районных военно-учебных пунктах. Для улучшения методического руководства военно-учебными пунктами был открыт общегородской учебно-методический центр – Дом всевобуча [58] . В помощь внутреннему гарнизону были организованы вооруженные рабочие отряды, основной задачей которых было уничтожение немецких войск в случае их вторжения в город. К 1 июля 1942 г. на предприятиях Ленинграда было организовано 77 таких отрядов общей численностью 8490 человек [59] . Постепенно была восстановлена и деятельность групп самозащиты при домоуправлениях. К концу июня 1942 г. насчитывалось 2733 группы самозащиты, в которых состояло 60 тыс. человек [60] .

58

Карасев

А. В. Ленинградцы в годы блокады. 1941–1943. М., 1959. С. 250.

59

Там же. С. 252.

60

Там же. С. 253.

Проведенная в это время сверка домовых книг с фактически проживающим населением помогла выяснить реальную демографическую ситуацию в домохозяйствах. Всего было проверено 15945 домов и 1179 общежитий. В результате этой проверки было выявлено выбывших и не отмеченных 241687 человек (!), в том числе 112 757 выбывших по эвакуации, 33 029 ушедших в Красную Армию, 81305 умерших [61] . Как отмечал в справке на имя председателя Ленгорисполкома П. С. Попкова начальник Управления милиции Ленинграда Е. С. Грушко, «проверка показала, что управхозы и коменданты домов отметку выбывающих граждан производили несвоевременно ввиду их массового выбытия» [62] .

61

Черепенина Н.Ю. Новые архивные документы //О блокаде Ленинграда в России и за рубежом. Источники, исследования, историография / науч. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб., 2005. С. 31.

62

Там же.

Объективным показателем возрождения города после зимнего паралича и разрухи стало начавшееся весной 1942 г. восстановление городского хозяйства и улучшение его санитарного состояния. К середине июня 1942 г. Государственная санитарная инспекция Ленинграда проверила санитарное состояние всех домов города. Было обследовано более 11 тыс. домов, из них, по заключению комиссии, элементарный санитарный порядок был наведен в 9525 домах. Домовая канализация действовала в 7654 домах. Хотя вода подавалась в квартиры только 3,5 тыс. домов, еще более 3 тыс. домов были обеспечены водоразборами. Контроль за санитарным состоянием домов стали осуществлять практически полностью восстановленные санитарно-бытовые комиссии [63] . Разительные перемены в жизни города к лету 1942 г. отмечены во многих дневниках блокадников и в их письмах родным и близким.

63

Ленинград в осаде. Архивные документы Второй мировой войны. К 70-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Интернет-проект Архивного комитета Санкт-Петербурга / отв. сост. и науч. ред. Н. Ю.Черепенина. СПб., 2014. Док. № 191. Докладная записка Государственной инспекции Ленинграда А. А. Жданову от 16 июня 1942 г. (URL: Портал «Архивы Санкт-Петербурга» // http:// blocade. Spbarchives. ru (дата обращения: 21.02.2015)).

Заметным событием в блокадной жизни ленинградцев стало расширение трамвайной сети: к пяти маршрутам (№ 3, 7, 9, 10, 12) с 15 июня добавился маршрут № 20, который пересекал почти весь город с севера на юг – от Политехнического института до площади Стачек. С 20 июня был продлен маршрут «десятки» на целых пять километров, и она пошла теперь от Расстанной улицы до Охтинского кольца. Обкатка нового участка совпала с сильным артиллерийским обстрелом: в этот день в городе разорвалось 189 вражеских снарядов, в результате чего было убито 13 и ранено 49 его жителей [64] .

64

Буров А. В. Блокада день за днем. 22 июня 1941 года – 27 января 1944 года. Л., 1979. С. 201, 203.

Наученное горьким опытом первой блокадной зимы, руководство обороной города принимает еще 11 июня 1942 г. совместное (бюро Ленинградского горкома партии и исполкома Ленгорсовета) постановление «О порядке организации работ по слому деревянных сооружений для создания зимнего запаса дров». Сносу подлежали в первую очередь строения, разрушенные бомбардировками и обстрелами, расположенные на участках, «нуждающихся в разрядке по санитарным и гигиеническим требованиям», а также недостроенные дома. Из предназначенных к сносу 6 тыс. деревянных домов предстояло расселить 90 тыс. жителей [65] .

65

Там же. С. 198–199.

С наступлением погожих июньских дней многие ленинградцы впервые «выползли» во дворы своих домов, на улицы и в скверы, чтобы насладиться теплом и солнцем. «На улицах сидят и греются дистрофики и цинготные. Обнажили ноги, распухшие, покрытые цинготной сыпью, черные и тонкие, исхудалые,» [66] – отметил в июне 1942 г. в своем дневнике В.Ф.Чекризов. Хотя число «дистрофиков» к лету 1942 г. значительно сократилось, борьба с алиментарной дистрофией оставалась важной задачей органов власти и медицинских учреждений. На 15 июня 1942 г. в больницах и госпиталях находилось 16892 ленинградца с самой тяжелой формой дистрофии III степени, а еще 6989 человек с таким заболеванием нуждались в госпитализации. Ссылаясь на постановление Военного Совета Ленинградского фронта от 5 мая 1942 г., которым было предоставлено 7 тыс. коек для госпитализации гражданских больных в госпиталях Санитарного управления Ленфронта, председатель Ленгорисполкома П. С. Попков обратился к А. А. Жданову с просьбой обязать Санитарное управление «принять новых больных на освободившиеся в госпиталях койки в связи с выпиской гражданских больных и впредь не снижать установленного контингента в количестве 7000 человек…» [67] . Лечение более легких форм алиментарной дистрофии проходило как через столовые лечебного или усиленного питания, так и путем расширения и улучшения системы общественного питания в целом. К середине июня 1942 г. услугами столовых пользовались 850 тыс. ленинградцев, в том числе более 400 тыс. из них находились на полном рационе [68] . Так называемое рационное питание, когда взамен продовольственных карточек их владельцы получали в столовых завтрак, обед и ужин, позволяло распределять скудную блокадную норму на протяжении всего дня, лишая тем самым соблазна съесть ее за один раз.

66

Чекризов В. Ф. Дневник блокадного времени. С. 81.

67

Черепенина Н. Ю. Новые документы. С. 35.

68

Ковальчук В.М. 900 дней блокады: Ленинград 1941–1944. СПб., 2005. С. 150.