Ленинградский стратилат
Шрифт:
Валера равнодушно смотрел на замусоренный двор, время от времени и по мне скользил изучающим взглядом, однако первым тоже не заговаривал. Молчание затянулось… Наконец-то хлопнула дверь, и на крыльцо вышел Влад. В обеих руках держал связанные шпагатом рулоны.
— Остальные сами возьмите.
Мы забрали остальные обои, которые вынес наружу толстый лысоватый мужчина в черном халате, и покинули магазинные задворки.
— Почему они такие тяжеленные?
Обои и правда оказались непривычно увесистыми.
— Они виниловые, — небрежно бросил Влад. — Финские. Так что долго прослужат.
—
На улице к нам сразу пристала какая-то тетка в цветастом платье. Начала нас допрашивать, где выбросили такие обои. А их нигде и не выбрасывали, до прилавка они не дошли. Вот просто интересно, какими путями в обычном магазине оказался дефицитный импортный товар, которым и не пахло в торговом зале? Чтобы отвязаться от настойчивой гражданки, пришлось ускориться. Зато в автобус загрузились без проблем и довольно быстро доехали до нужной остановки.
Уже возле самого подъезда меня осенила очень важная мысль:
— Их же еще клеить надо.
— Насчет клея не подумал как-то, — признался Влад.
— Можно клейстер сварить. Я умею, с родителями ремонт делал.
Теперь пришлось бежать в гастроном и покупать муку. Мы рассудили, что Игорь вряд ли держит дома запас.
Потом, слегка усталые и довольные, дотащили наши покупки до квартиры и свалили рулоны на пол.
— Хорошо, что ты умеешь клейстер варить, — сказал Влад. Снова улёгся на софе и раскрыл книжку.
Валера уселся на диванчик, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди.
— Мне кажется, для таких обоев клейстер надо делать погуще. У тебя все получится.
Честно говоря, я представлял начало ремонта немного иначе. Думал, что буду делиться опытом, давать полезные советы, терпеливо учить обоих новичков и исправлять их промахи. Но в итоге оказался в полном одиночестве на огромной коммунальной кухне. На плите булькала вместительная алюминиевая кастрюля, а я мешал ложкой густую мутную жижу, чтобы она не подгорела. Конечно, она подгорела, хотя я очень старался. В воздухе запахло гарью, мутная жижа превратилась в какое-то гнусное болото, в котором плавали темные комки… Зато со второго захода все действительно получилось.
К счастью, у вампиров проснулась совесть, и дальше работа уже пошла в полную силу и втроём. Мы принесли из коридора стремянку, нарезали обои… это был долгий, довольно нервный и шумный процесс… Повезло ещё, что Влад выбрал обои с рисунком под штукатурку. Поэтому хотя бы не пришлось мучиться, подбирая рисунок. Постепенно работа наладилась, и мы даже умудрились разругаться не слишком сильно. Хотя каждый считал, что лучше знает, как все надо делать.
Когда Игорь вернулся с работы, мы уже успели оклеить одну из стен. Получилось по-настоящему классно. Стена казалась покрытой светлой штукатуркой с узором и чуть-чуть блестела. Такой цвет, кажется, называют жемчужным. В общем, смотрелось как в каком-нибудь дворце или роскошной дворянской усадьбе.
— Где такие достали? — восхитился Игорь.
— В магазине купили.
— Ага, как же, так я и поверил. Дорогущие, наверное? Деньги отдам обязательно.
— Не надо, мы скинулись. Это тебе подарок.
Мне кажется, Игорь по-настоящему растрогался. Целый час не ворчал на меня. И на Влада тоже ни разу косо не взглянул. Вот что значит угодить
Ещё более усталые, зато с чувством выполненного долга сели за стол. Игорь лично сварил вкуснейший югославский суп из пакетика, на котором был нарисован петух. Пожарил картошку, нарезал докторскую колбасу и помидоры.
— Обедайте скорей и пора уже собираться. На кладбище надо засветло успеть.
— Так полно же времени ещё до вечера.
— Все равно лучше не тянуть.
*****
Ворота старого кладбища были раскрыты наполовину. Мы зашли внутрь и двинулись вслед за Валерой, который легко ориентировался в запутанном скоплении старых могил, деревьев, разросшихся кустов, полуразрушенных изгородей и обветшавших памятников. Лишний раз смотреть по сторонам не хотелось, но глаза как-то сами читали полустертые надписи на памятниках и могильных плитах. Сколько же людей здесь сгнило в темной, почти черной земле… Вокруг стояла такая тишина, что было даже неудобно открыть рот, заговорить, потревожить этот город мертвых. Но и молчать скоро стало уже невмоготу.
— Мы тут одни живые, похоже. Вообще никто на кладбище не заглядывает?
—- А чего ты хотел? Вторник, разгар рабочего дня. Да и не хоронят тут давно. Самые новые могилы — начало двадцатого века. Тридцатые годы примерно. А в основном совсем старинные могилы.
— Ясно. Далеко ещё идти?
— Не очень.
Валера не обманул. Всего два-три поворота — и мы оказались перед одноэтажным домиком. Он был сложен из серого камня, примерно такого, как и большинство памятников.
— Это склеп?
— Сторожка.
Валера постучал в дверь, потом в крошечное окошко.
— Дядя Сережа! Это я.
Никто не ответил.
— Наверное, где-то по кладбищу ходит. Или в город по делам выбрался. Ладно, ничего страшного. — Он пошарил под обломком гранитной плиты, лежавшей у самой двери, достал ключ и открыл дверь. — Я сейчас…
Мы ждали у входа, а Валера отыскал в полутемной, заставленной какими-то вещами комнатке рюкзак.
— Только записку ему напишу, что приходил.
Он вынул из кармана рюкзака карандаш и записную книжку. Черкнул несколько слов, вырвал листок и положил на квадратный столик у окна.
— Все, можно двигать обратно.
Снова прикрыл дверь, и мы с удовольствием двинулись в обратный путь.
— Как ты в эту сторожку угодил? — спросил я.
— Случайно получилось. Я в ту ночь с пятницы на субботу где только не побывал. Носился по городу… Лишь бы только не останавливаться и снова не думать… о том, что случилось… Не помню, как оказался перед воротами. Смотрю, за решетками кресты и памятники проглядывают. Ну, думаю, тут мне самое и место… с живыми людьми лучше не встречаться никогда. Перелез через ограду… Долго метался среди могил, потом помедленней пошел. Потом силы совсем закончились, ноги подкашивались уже. Присел отдохнуть и не заметил, как уснул. Меня утром дядя Сережа растолкал, я спал на чьей-то могиле.