Ленивая пастораль 4
Шрифт:
И Гордая Звезда, при всей внешней схожести, вовсе не исключение. Точно такое же кланово-деспотическое общество, которое порождает особое отношение к жизни, иную философию, взгляд на привычное.
Алекс не хотел подхватить такой «вирус».
Краем глаза (с помощью Сферы Контроля, конечно же) Алекс отметил, что прорыв Морозной Ночи, который после гладкого начала пошёл немного не так, вроде бы снова вернулся в правильное русло.
Тело уже исчезло, осталось только ядро в котором теплится зародыш Души. Осталось самое сложное — создание нового тела, носителя этого кристаллического инкубатора.
Но
«Хм… А это мысль… У мужа Дыма Фимиама, кажется, Книга имела какие-то убийственные свойства. Наверняка записал в неё техники уничтожения», — пришла такая идея в голову Алекса. Только вот проблема — как сделать боевые техники правилами взаимоотношений с окружающим миром? Пожалуй, Алексу это совсем не подходит. Не вояка он, не кусачий пёс, хотя могло бы быть полезным таким иногда стать.
Продолжая раздумывать в таком же ключе, Алекс не к месту вспомнил цитату из «Государя» Макиавелли: «С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю».
И Молния, чтоб её, восприняла это как задание для отражения в Книге! Естественно, переиначив и восприняв понятия Человека и Зверя с большой буквы, как наименование рас. Неужели это справедливо и для них?
'Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба — женщина.
Судьба подобна женщине — и если ты хочешь управлять ею — используй силу'.
А вот эти строчки из пацанского цитатника (кажется, всё-таки тоже Макиавелли) Молния проигнорировала, разразившись ливнем ударов по уже истончившемуся барьеру. Видимо, не всё подряд мощно «записать в Книгу». Только слова, близкие Дао Небес и личности носителя Книги.
Тогда, Макиавелли идёт к чёрту — он вовсе не то, что Алекс одобряет. Все эти его идеи о том, что люди изначально злы, а к добру их можно только принудить силой — не согласен он! Это конечно выход за рамки уже заложенных в Алтарь концепций, но путь в тупик.
Зато высказывание из Тибетской Книги Мёртвых — зашло. Алекс уже принялся перебирать чужую мудрость, раз своей не имеется.
«Эти сферы не открываются откуда-то извне. Они являются из четырех пределов твоего сердца, что, включая его центр, составляет пять сторон света. Также и божества не являются откуда-то еще: они существуют от начала вечности в способностях твоего собственного разума. Осознай, что такова их природа.»
Конечно же, это, как и предыдущие высказывания, не отразилось буквально, переиначилось. Но, в отличие от всего остального, теперь в книге появился вовсе не текст, а печать. И такая печать, что даже смотреть на неё оказалось мучительным, не то что пытаться осознать или проникнуть в неё разумом.
Алекс взглянул на неё, и получил мощный ментальный удар когда наблюдал, как остальные фразы кодекса выстраиваются вокруг неё. То есть он больше был сконцентрирован не на неё самой, а на картине в целом. Что же будет, если попытаться её «прочесть» как свиток с техниками?
Удар, наверное, можно сравнить с перегрузкой, слишком большим потоком, который нужно воспринять одновременно. Из-за
Все последующие удары тонули в ней. Нет, это не было молниеотводом: при ударе в него, стихия всё равно проявляет свою мощь, но в данном случае Гнев Небес просто таял, пролетал в никуда, растворялся в небытии — Алекс не знал, как определить происходящее.
Одновременно он чувствовал, что та искорка Небесной Молнии, которая живёт в нём уже давно, крепнет и становится уже маленьким светлячком, искрящимся шариком. Но, в отличие от Небесной Силы, полностью подконтрольна сознанию.
Задав вопрос этому комочку, — это было даже не мысленно и не на уровне образов-понятий — Алекс получил ответ, что продолжительность Небесной Кары от него никак не зависит. Это для него Кара, а для Морозной Ночи — Испытание. Пока Небеса не закончат её испытывать, они не остановятся и в попытке покарать его за грубое вмешательство в судьбу этой женщины. Только когда будет достигнуто некоторое стабильное состояние — провал или успех — всё закончится.
Только спустя двое суток, всё прекратилось. Гора кристаллов-молний получилась более чем приличная — каменная чаша, специальный приёмник, заполнилась до краёв, а потом и вовсе скрылась из виду, заваленная сокровищами.
Очень долго женщина не могла сформировать новое тело, оставалась просто искоркой души внутри Ядра, парящего в воздухе. Несколько раз Алекс подливал в формацию энергию Души, что вызывало у Небес Настоящую ярость, которая благополучно превращалась в кристаллы.
Не только с Морозной Ночью происходили изменения. Печать, появившаяся в Книге, при каждом ударе молнии, который она пожирала, творила настоящие непотребства: переписывала Книгу. Или не переписывала — понять Алекс этого не мог потому, что лишился возможности читать её. «Текст» пополз со своих мест и сначала приблизился к печати, а потом уже она начала видоизменяться, расти, включать в себя написанное. Теперь, чтобы увидеть написанное, нужно взглянуть на загадочные символы, а это вызывало сенсорный шок от избытка информации сразу во многих плоскостях и с бесчисленными оттенками значений. Каждая буква теперь содержит целые миры.
Оставалось только бороться с соблазном подбросить этому относительно просто выглядящему сигилу ещё какую-то пищу для размышлений.
Алекс примерно представлял, что произошло: он принёс в мир практиков концепцию Бога. До сего момента ничего такого не было даже среди смертных. Да и вообще, как можно придумать сверхъестественных существ, если почти в каждой деревне рассказывают о том, что в древности одни из их соплеменников стал таким могучим, что… Дальше истории разнятся, но каждая, несомненно, тянет на эпитет «божественных деяний». По крайней мере, не уступает мифам Древней Греции или Египта.