Ленивый сын
Шрифт:
Неудивительно, что Крис напивался. Когда ему перевалило за двадцать, за дерзкую веру юности держаться становилось всё труднее. Где эта великая судьба, обещанная Крису? Где преклонение? А женщины? Хотя, должен заметить, заполучить женщину оказалось не так уж и трудно. Но долгосрочные отношения? По-видимому, положение антихриста пугало их, хотя они скрывали это за заявлениями о лени Криса и отсутствии целей в жизни. Они все уходили. И это было прекрасно. Да и кому вообще нужна баба? «Мне». Потому что тогда, возможно, он не будет чувствовать себя таким одиноким… и не придётся так сильно полагаться на свою руку. И ещё он не будет в одиночестве сидеть дома.
Поскольку
Он ещё не знал, что отсутствие волнений в жизни вот-вот изменится.
В силе возникло возмущение. Настоящее. У Криса в телефоне запищало приложение, когда сработали детекторы движения по периметру дома. Да, даже Антихрист должен полагаться на современные технологии, а не на врождённую способность чувствовать всё происходящее за человеческой завесой реальности.
Магии не существовало. Даже уровня джедаев. Если хотите увидеть настоящую магию, съешьте дикие грибы, которые Крис выращивал за старыми надгробиями, и увидите такое чудо. Вот на прошлой неделе, нафигачившись так, что еле шёл, он увидел фигуру, завёрнутую с головы до пят в колышущийся, словно из тумана, плащ, стоящую за пределами освящённой территории кладбища. Крис мог бы поклясться, что он услышал шёпот:
— С-с-с-с-сын…
Сумасшедшая галлюцинация. Его мать не такая высокая, и, кроме того, из тюрьмы сообщили бы, если она сбежала.
«Бип. Бж-ж-ж. Бип. Бж-ж-ж».
Телефон продолжал предупреждать о незваном госте. Наверное, опять подростки.
Подняв своё долговязое тело из кресла с откидной спинкой — удивительное приспособление, накрытое с лоскутным пледом, потому что заплатами легко прикрыть пятна — Крис натянул пару потёртых ботинок со стальными носами — отлично подходящие для случайных падений лопаты и на случай апокалипсиса, чтобы отбивать зомбакам головы — даже не потрудившись их зашнуровать. Просто попытаться наклониться… не стоило даже. Прежде чем выйти, он схватил толстую куртку, потому что даже поздней весной вечера оставались прохладными. А ещё не хватало работы. Именно по праздникам он работал больше, чем хотелось. Так кто же посмел нарушить спокойный вечер с фильмом и рукой?
Он засунул перманентный маркер в задний карман брюк на случай, если понадобится преподать кому-нибудь урок.
Кладбище, окружавшее дом, выглядело прекрасно в сумерках — трава густая и сочная; истёртые камни, гравюры, выцветшие от времени и погоды, сочились историей. Эти соседи оказались тихими, учитывая, что жильцы уже давно стали прахом. Люди редко сюда приезжали, ведь даже родственники этих мёртвых людей давно умерли.
Сигнал на приложении указывал на вторжение в новую секцию у входа. Некоторым может показаться странным, что Крис потратил столько времени на установку детекторов движения. Просто эти люди никогда не просыпались и не понимали, что подростки подкидывали ему тонну работы. Плюс, однажды, он убедился, что эта система спасёт его от немёртвых, пытающихся съесть его мозг.
Засунув руки в карманы, Крис лениво шёл по кладбищу в надежде, что человек, осмелившийся забраться сюда в столь поздний час, уйдёт до его появления. Крис не предавался светским беседам. На самом деле, он их ненавидел. Бессмысленные слова. Общие фразы. Он унаследовал цинизм матери и её многочисленных бойфрендов. Ещё до того, как он перестал ходить в подгузниках — момент,
«Может, я объявлю счастье вне закона».
А ещё он планировал избавиться от калорий — ужасные штуки — и запретить здоровые чипсы и безалкогольное пиво. Зачем пить пиво, если ты не планируешь получить кайф?
Ночь приближалась, и тени сгущались. В этих мрачных карманах можно было спрятать всё, что угодно. Вот почему Крис повсюду держал припрятанным оружие — нож, воткнутый в землю так, что только рукоять выглядывала на Западе; бейсбольная бита над притолокой для мавзолея в северной части; а в восточной части, где покоились самые свежие трупы, он хранил свою гордость и радость — лопату. Смейтесь сколько хотите. Но благодаря длинной ручке и прочной конструкции, он знал, что это будет идеальное оружие против зомби, когда придёт момент. Но сегодня ему не понадобится лопата.
Стоило принять душ, а ещё закинуть в рот парочку тик-так, потому что на коленях перед могилой, которую он закопал сам меньше недели назад, стояла женщина. Издалека он не мог прикинуть ни сколько ей лет, ни как выглядело лицо. Но это было неважно. Он пригладил пальцами волосы, расправил плечи и прогудел:
— Какого чёрта ты здесь делаешь?
Глава 2
Громкий вопрос напугал Изобель, потому что не ожидала в это время кого-нибудь встретить. Она поднялась со свежей земли, в которую трава ещё не пустила корни. Мгновение она ничего не отвечала, просто осматривая мужчину — высокого и широкоплечего, с волосами тёмными, как вороново крыло. Его глаза… она не должна была видеть оттенок глаз в темноте, и всё же, они почти светились, что-то в них искрилось.
«Кто он такой?»
На неё дунул ветер с намёком тёплого и подгорелого аромата. Как странно. Мужчина, который хотел знать, что она делает, замедлился и остановился совсем близко. Слишком близко.
«Он нарушил моё личное пространство».
Изобель хотела отступить от странной энергии, пульсирующей в мужчине. И он действительно пульсировал. Она не могла видеть его ауру, как двоюродная бабушка, но чувствовала её.
«Кто он?»
Её дед мог знать, даже мать или сестра, которые изучали магические искусства. Изобель, однако, была слаба в сравнении с ними и предпочитала преследовать другие интересы. Но странное ощущение просто испарилось так же быстро, как и появилось.
«Может, мне показалось?»
— Дорогуша, я жду ответа.
Изобель моргнула.
— Дорогуша? Это оскорбление или грубая нежность?
— Так я называю любого глупца, который забредает в мои владения после закрытия.
— В твои владения? Мы на кладбище. Ты мрачный жнец, наблюдающий за потерянными душами, похороненными здесь? — Она улыбнулась, дразня мужчину.
— Едва ли мрачный. — Он улыбнулся ей ослепительной улыбкой, от которой большинство женщин могли бы скинуть трусики. Но Изобель воспитывали в духе морали и в семье, которая твёрдо настаивала на том, что «хорошие девочки держали ноги вместе», и она не поддалась мужскому обаянию.