Ленточки для Стихии
Шрифт:
— Арина… — сказав, демонстративно вздохнул и также отложил вилку. — Объясняю специально для тех, до кого не доходит с первого раза — пока ты не съешь этот завтрак, из-за стола ты не встанешь.
Ха, проблем-то. Дождусь обеда прямо за столом.
С вызовом прищурив глаза, вздернула подбородок. Правда тут же побледнела, когда он без предупреждения высвободил бэлты и они начали извиваться за его спиной в завораживающем змеином танце. Всего семь. Но уже от них мне стало не по себе.
— Арина? — ядовитая улыбка легла на его губы,
Одна иссиня-черная лента соскользнула к вилке и, обвив её ручку, уверенно ткнула мясо. Меня же затрясло. Гадость! Какая гадость! Какая мерзость!!!
— Арина?
— Я сама… — с трудом выдавив из себя согласие, вздрогнула, когда лента оставила вилку в покое и та, не удержавшись в мясе, звонко стукнула о тарелку.
— Рад слышать. — моментально спрятав бэлты, Матвей потерял ко мне всякий интерес и углубился в поедание своего завтрака. — Ешь, через полтора часа первые процедуры.
— Яйцо. — ткнув вилкой в нетронутое яйцо, когда минут через пятнадцать я смогла, старательно подавляя тошноту, съесть мясо, тост и выпить сок, снова прищурился.
— Я не ем яйца, меня от них тошнит. — глухо прошептав, поджала губы. Если он снова вытащит свои чертовы бэлты и начнет меня заставлять, я тупо заору.
— Да? Хм… — пару секунд подумав, телохранитель оценил размер яйца, выражение моего лица, снова яйцо… — Ладно, учту. Пей чай, доедай булку и идём.
Доедала я ещё минут десять. В меня банально не лезло. Было настолько по-детски обидно, настолько гадко, что доедала я уже не чувствуя вкуса, на абсолютном автомате. На том же самом автомате встала из-за стола, когда он потянул меня за руку, на том же самом автомате вернулась в наш номер…
— Ванна там.
Посмотрев на Матвея, как на пустое место, развернулась в ту сторону, куда указывала его рука и, ничего не сказав, отправилась в ванну. Да, надо помыться…
Сначала приняв душ, чтобы смыть основную грязь, после залезла в ванну и лишь минут через десять лежания в горячей воде с ароматной пеной, меня отпустило. Я всё-таки их боюсь. До ступора. До неконтролируемой паники. До дикого ужаса. Стоит их увидеть — и всё, разум отказывает.
НЕНАВИЖУ ЕГО!
Зато теперь знаю его реакцию на моё непослушание.
Прикрыв глаза, попыталась расслабиться, но тут же насторожилась, когда расслышала посторонний звук совсем близко. Что за…
— Полотенце, белье и сарафан.
Распахнув глаза от осознания, что он зашел в ванну, которую я не закрыла на щеколду, которой здесь попросту не было… увидела лишь его спину и вновь закрывающуюся дверь.
Ачешуеть…
То есть папа имел в виду именно ЭТО, когда сказал, что мы будем ЖИТЬ вместе???
Стоп.
А бельё? Он что, шарился в моих чемоданах и в моём БЕЛЬЕ???
— Ахренеть…
Прошептав вслух, действительно пребывала в состоянии абсолютно разорванного шаблона, как любили говорить в универе. Никто и никогда не трогал мои вещи!!!
Злоба. Ярка, неконтролируемая злоба на Матвея, беспардонно вмешивающегося в мою жизнь и мой мир, застила разум. Я его ненавидела. Я желала его уничтожить. Унизить. Напугать так, чтобы он забыл о своей сути. Растоптать. Размазать.
РАЗОРВАТЬ!
Когда из груди раздался низкий звериный рык, я замерла.
Моргнула.
Мне послышалось?
Прислушалась.
Тихо…
Выдохнула и почти прикрыла глаза, но взгляд зацепился за странное цветовое несоответствие. Там, под водой, под голубой пеной что-то чернело…
— А-А-А!!!
Завизжав, как ненормальная, попыталась оттолкнуть от себя нечто противоестественное руками, но лишь взбаламутила уже оседающую пену.
Резкий хлопок, грохот распахнувшейся двери и чье-то лицо нависло над моим. Чьи-то руки впились в мои плечи и выдернули из воды, чьи-то губы что-то говорили, но я… я видела лишь его развевающиеся бэлты. Я слышала лишь грохот своего сердца. Я…
Потеряла сознание.
Когда подопечная резко обмякла в его руках, он закрыл рот, хотя до этого пытался достучаться до её разума, зовя по имени. Перегруз? Хм… ну да, неудивительно. Кажется, эта малявка панически боится его бэлт. Ну и что дальше? Трястись над ней, как над младенцем? А это ещё что за…
Уже заворачивая бессознательную Арину в полотенце, заметил коротенькие черно-розовые бэлты, стремительно исчезающие в её ногтях и чертыхнулся. Так вот, почему она заорала. Ну и что стало катализатором на этот раз?
Внимательно осмотрев каждый угол довольно большой ванной комнаты, снова скосил глаза вниз. Значит, о чем-то думала. Однозначно не о розовых единорогах. Хм…
Ладно, очнется — допросит. Ещё не хватало орать по всякой ерунде.
Сознание вернулось рывком. Что… Где???
Распахнув глаза, уставилась в кремовый потолок с завитушками в углу. Комната…
— Ну, очнулась?
Повернув голову направо, увидела Матвея, сидящего в плетеном кресле у распахнутого настежь балкона. Сама я лежала на очень большой кровати, накрытая тонким одеялом.
— Где я?
— Это наша спальня. Почему визжала? — моментально перейдя к неприятному моменту, своим вопросом мужчина заставил меня зажмуриться.
Какая же я идиотка… это же были мои собственные ленты!!! Обыкновенная реакция на злобу и ярость! А я? А я сама перепугалась так, что грохнулась в обморок!
Трижды идиотка. Ну и как с такой реакцией желать ему сдохнуть? Да я первая окочурюсь от ужаса!
— Арина?
— Я разозлилась и у меня выросли бэлты. Я испугалась. — ответив почти шепотом, знала, что он меня услышал, потому что в ответ раздался ироничный хмык. Да-да, тебе смешно, я знаю…