Ленуха Маклай, или Семь Пятниц на деревне
Шрифт:
Зуррга самодовольно усмехнулся и поймал себя на мысли, что нетривиальная женитьба упрочила его и без того немаленькую уверенность в себе. Как будто бы до того он был неуверенным в себе юнцом, а не одним из самых завидных женихов Бенголуку с километровым списком кандидаток в невесты. Неужели так чувствуют себя все женатые мужчины? После того, как на этот шаг решатся?
2
С рыбалки двоюродные братья явились с завидным уловом. Зуррга даже немного пожалел про себя, что безмятежная жизнь среди дикой природы в приятной компании
Зуррга остался кашеварить, отправив друга за фруктами – ему полезно будет пробежаться в последний раз по джунглям и сбросить лишнюю дурную энергию.
Свадьбу решили играть недалеко от охотничьей хижины. Деревянный стол, стоявший во дворе, перетащили на аллейку поближе к невесте. Елена, с удивлением обнаружив в себе несвойственную ей обычно сентиментальность, сплела для нее венок и надела на тонкую, уже начинающую подсыхать, веточку. Почетным гостем на торжестве была все та же лягушка-бык, которую Надиярр притащил в тазике, заявив, что на его свадьбе должно быть как можно больше гостей.
Земноводное, кажется, уже смирилось с судьбой. По крайней мере, лягушка не пыталась покинуть гулянку. Возможно, на ее решение повлияла поставленная рядом глубокая миска, полная мух, моллюсков и вроде бы даже пауков – Елена старательно избегала смотреть в сторону этого угощения. Сама она для банкета на скорую руку испекла бисквиты, собрав их в подобие свадебного торта и украсив самодельным фруктовым джемом.
Набегавшиеся за время подготовки к торжеству гости и жених проявили завидный аппетит.
Зуррга взял на себя роль тамады. Он, как мог, шутил, рассказывал, повернувшись к невесте, восхваляющие жениха истории. Вечерело. На небе стали проявляться первые звезды. Воздух, казалось, наполовину состоял из густого аромата тропических цветов. Настроение у всех было странным.
Неожиданно проявила себя насытившаяся лягушка-бык. Она трубно расквакалась-размычалась, оправдывая свое название.
– Тоже поздравляет, – решил Зуррга.
Елена неожиданно вспомнила, что эту породу можно держать дома в террариумах, и лягушка привыкает к человеку, который за ней ухаживает. Неужели за этот день она успела привязаться к Надиярру?
Жених поднялся из-за стола и печально объявил:
– Этот танец посвящается моей невесте. Зуррга, поддержи.
На глазах Елены выступили слезы умиления.
«Да что же это такое со мной сегодня? – изумилась девушка. – Переутомилась, что ли? Не беременна ли, действительно, я? Или это начало местного ОРВИ?»
Надиярр вышел на аллею. Елена вопросительно посмотрела на Зурргу. Вопреки ее ожиданиям, он не стал присоединяться в танце к жениху, а довольно приятным голосом затянул какую-то ритмичную обрядовую песню. Универсальный переводчик был, конечно, не настолько хорош, чтобы создавать зарифмованный текст, но общий смысл передал.
В песне жених, стоя у ворот, ждал невесту, а ему то выносили сундуки с богатством, то выводили породистого коня.
«Это
Наконец жениху вывели любимую невесту.
– Это вот моё,
Да, это вот моё,
Ой, да это вот моё,
Великими предками данное! – заливался Зуррга, а Надиярр дотанцевал до своего дерева и как будто в трансе опустился перед ним на колени. В руках его было широкое кожаное полотнище, в котором Елена с ужасом узнала выделанную шкуру огромной змеи!
Девушка вспомнила, как хазары в первый раз пригласили ее в гости, и слова Надиярра: «И тут я как напррыгнул на ту змеюку с дерева!» Так он рассказывал правду?!
Надиярр поднялся, повесил змеиную шкуру на нижнюю ветку, и уткнулся лбом в ствол дерева.
Это было по-настоящему красиво. И это было, черт возьми, трогательно! Вот почему эти слезы, а не беременность и не ОРВИ! Ну, наверное.
Елена невольно вспомнила собственную «свадьбу» с Зурргой. Его танец для нее был запредельно чувственным, и, собственно, не оставил шансов устоять. Но он не был таким красивым!
«Почему мне так грустно?»
Елена вспомнила, как в 14 лет несколько месяцев была влюблен в солиста модной мальчиковой музыкальной группы. Это была типичная безнадежная любовь с воображаемым партнером. Вот что напомнил ей роман с деревом. Вот почему на душе печально.
Зуррга подошел к супруге и решительно взял ее за руку.
– А теперь гостям пора удалиться, чтобы оставить молодоженов наедине друг с другом, – торжественно проговорил он.
В голосе мужчины не было и тени насмешки. Все, что он испытывал в этот неловкий момент – неожиданно острое сочувствие к брату. Все-таки, это действительно была его первая свадьба.
Зуррга увлек за собой Елену, оставив молодожена на аллейке в обществе подрубленного деревца и оживившейся лягушки, которой, несмотря на обильный ужин, кажется, вздумалось немного поохотиться на ночных насекомых. Пусть они там занимаются чем им угодно, а у него сегодня вторая брачная ночь.
3
Проснулась Елена едва ли не с первыми лучами солнца. К своему некоторому удивлению, чувствовала она себя достаточно бодрой и выспавшейся. Любовное в прямом смысле этого слова гнездышко, которое свил в кустах продуманный Зуррга, на этот раз оказалось дополнено походной подушкой и громадным пледом, в который мужчина под утро замотал их обоих.
Спать у него под боком на свежем воздухе оказалось неожиданно уютно, и Елена сразу же спросила у проснувшегося от ее барахтанья мужа: «Мы же часто будем выезжать на природу?»
Зуррга посмотрел на нее с умилением: что ни говори, а это была откровенная похвала прошедшей ночи.
– Конечно, будем! Мне тоже все очень понравилось! – пообещал он и широко улыбнулся.
Жена, ничуть не смутившись, звонко чмокнула его в кончик носа и сообщила, что ей срочно надо привести себя в приличный вид, ведь впереди у них похоронный обряд. Да и появляться на глаза незадачливого молодожена такими растрепанными после понятно чего будет негуманно.