Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике
Шрифт:
Новые увлечения имели конкретную точку отсчета: перечитал многократно роман Ефремова «Туманность Андромеды» — захотелось сочинить музыку на ее космический сюжет; увидел однажды фехтовальщиков в красивых белых костюмах — не успокоился, пока не приняли в секцию; сообщения о запусках первых спутников подтолкнули к конструированию собственной ракеты…
Здесь надо сказать, что Володе удивительно повезло на друзей — они оказались такими же фантазерами-реалистами, такими же увлекающимися — не на миг, а всерьез — натурами. Вроде бы в полуигре, сами того не замечая, ребята обогащали друг друга знаниями, культурой, нравственными ценностями.
Писатель Симон Соловейчик, заинтересовавшийся историей этой «великолепной пятерки», выделил из нее Володю лишь из «тактических» соображений, поскольку на примере одного конкретного подростка можно обстоятельнее проследить путь и способы саморазвития личности. Исследовав, изучив мир Володи Мазепуса, писатель приоткрыл нам завесу над природой таланта молодого человека и первопричиной его успеха:
«Часто говорят: талант — это труд. Но мы склонны воспринимать эту истину удобным для себя способом: дескать, вот если бы у меня был талант, я тоже трудился бы, не давая себе отдыха. Однако талант не только не может проявить себя без огромного труда, а сам есть результат труда, напряженной, изнуряющей тренировки, упорства в решении всяческих «почему» — даже тех, что кажутся непреодолимыми».
В этом суждении, подсказанном писателю совершенно конкретным случаем торжества любознательности и силы воли, нетрудно разглядеть схожесть с наблюдениями и выводами многих ученых, специально или попутно занимавшихся исследованием природы проявления способностей, размышлявших над тайной человеческого «я». Вот несколько характерных их афоризмов-постулатов на этот счет:
«Упражнением можно добиться всего», —
категорически утверждал древний грек Периандр.
«Свои способности человек может узнать, только попытавшись приложить их», —
подсказывал еще в начале новой эры римский философ Сенека Младший.
«Неусыпный труд препятства преодолевает», —
это уже наш российский титан Михайло Ломоносов.
«Не в том дело, что способности проявляются в деятельности, а в том, что они создаются этой деятельностью», —
такова отправная мысль выдающегося советского психолога Б. М. Теплова, весьма важная в понимании того факта, что развитие человека происходит в труде и никак иначе.
В подобной схожести суждений ученых — правда жизни. Нет и не может быть другого более надежного и реального средства развить свои способности, как постоянно самому искать ответ на загадки открывающегося перед тобой мира; мечтая — действовать, самому закладывать фундамент трудоспособности, опираясь на который потом легче будет заниматься чем-то главным, определенным, делом всей жизни.
Вернемся в связи с этим к письму Сергея М. Не увидит ли он выход из своей «беды» в заимствовании опыта Левы Федотова и Володи Мазепуса? В повторении их опыта труда, опыта настойчивости. Ведь, сам того не замечая, Сережа дал основание усомниться в его усидчивости или упорстве. Вспомним строки письма: «Я за многое п р о б о в а л браться, но о ч е н ь с к о р о убеждался в своей бездарности». Значит, он
А чего стоит его скоропалительный вывод: «сколько ни просиживай над умными книгами, все равно останешься серостью»? Нет, над умными книгами надо именно просиживать, да так, как это делал, например, тот же Володя Мазепус: двадцать семь раз(!) над «Туманностью Андромеды» — чтобы понять то, что не было понято сразу, чтобы острее пережить подвиг и драму героев. И над вузовскими учебниками корпел до глубокого утомления — чтобы удовлетворить неуемную мальчишескую любознательность. И выучил наизусть «Евгения Онегина» — для тренировки памяти. А отдача пришла уже потом, несколько позднее, когда знания накопились, когда умственной энергии прибавилось, когда силы наросли, будто крылья у молодого орла.
Может быть, узнав и поняв это, Сергей перестанет плакаться на свою, как он ошибочно считает, «серость» и уже сегодня, в свои школьные годы, начнет больше и строже спрашивать с самого себя?
Время торопит. Психологи утверждают: каждый год, потерянный в подростковом или юношеском возрасте для учения, науки, самовоспитания, равен нескольким годам в более старшем возрасте, когда многое дается труднее. Развитие памяти, внимания, других общих и частных способностей происходит в школьном, особенно раннем возрасте значительно интенсивнее, чем в послешкольном периоде. Значит, надо тренировать и укреплять смолоду не только мышцы тела, но и ум, характер, волю.
Не может быть и никогда не будет, Сережа, чтобы, проснувшись однажды, ты вдруг обнаружил себя совсем иным, чем был вчера, укладываясь спать: мудрым и сильным, эрудированным и духовно красивым, словом, всесторонне одаренным, как ты, судя по всему, хочешь. Для такого «пробуждения» нужны собственные усилия.
Оставим в покое гениев — за всю историю цивилизации к их когорте причислено всего лишь четыреста человек. Неизмеримо больше людей, называемых талантливыми, одаренными. Но все они в один голос утверждают: талант — не золотая рыбка, случайно попавшая в сеть рыбака, не счастливый выигрыш по лотерейному билету, а нечто сотворимое.
«Истинный талант — это непрерывное усилие», —
заявлял прекрасный французский художник Жан Ренуар.
«Талант — это все же, наверное, способность бесконечно трудиться», —
размышляет один из крупнейших математиков наших дней академик Михаил Алексеевич Лаврентьев.
«Таланты можно развивать трудом, упражнением и наблюдением высших образцов», —
подсказывал замечательный советский хирург и ученый Сергей Сергеевич Юдин.
Можно было бы продолжать до бесконечности реестр подобных высказываний, мыслей тех, кто познал цену и итог труда на собственном опыте.
Цену и итог труда…
Постарайтесь вспомнить, откуда, из какой книги взяты вот эти строки:
«Тот, кто с детства знает, что труд есть закон жизни, что хлеб добывается только в поте лица… тот предназначен для больших дел, ибо в нужный день и час у него найдутся воля и силы для их свершения»?
Подскажу: так характеризует Жюль Верн пятнадцатилетнего капитана Дика Сэнда, который «был уже взрослым, когда его сверстники оставались детьми».