Леонид Каюров. Две жизни
Шрифт:
Тогда шутили: «Есть обычай на Руси ночью слушать Би-би-си». Многие интересовались не только новостями и политикой, но и религиозными программами. Я на такую наткнулся случайно и потом часто слушал замечательных проповедников – отца Антония Сурожского, отца Василия Родзянко, Александра Шмемана.
Передо мной открылся волшебный мир. Сначала я для себя выписывал из Библии самые важные и интересные места, а потом захотел поделиться своим сокровищем с другими ребятами. Принес в школу на листочках выдержки из Священной книги и прикрепил кнопками к стенду, на котором вешали стенгазету. Когда одна из учительниц обратила на это внимание, в педагогическом коллективе случился переполох. Но никакой политической подоплеки в моих действиях не нашли, и репрессий не последовало.
В конце десятого класса, когда встал вопрос, куда поступать, я не нашел в себе какого-то отчетливого призвания, тяги к определенной профессии. Если бы не отец, наверное, никогда не дерзнул бы пойти во ВГИК. Наглости не хватило бы. А он почему-то рассудил, что надо идти на актерский факультет: «В тебе есть способности, душа, нерв, все получится». Наверное, надеялся на Бабочкина. Курс набирал его коллега по Малому театру, папе он благоволил. Борис Андреевич славился очень тяжелым характером, но в театре у него было несколько любимчиков, с которыми он ставил свои спектакли.
Так что во ВГИК я поступал по блату. На экзаменах Бабочкина не было, он болел, но предупредил ассистенток: «Этого мальчика, Леню Каюрова, надо обязательно взять». Они не стали возражать, но договорились
Он был уже очень плох и довольно редко вел занятия. Однажды пришел, посмотрел, как мы делаем этюды на изображение животных и возмутился:
– Чем вы тут занимаетесь?! – считал, что надо сразу брать какой-то отрывок и играть по-настоящему. Спросил:
– Каюров, ты кого сейчас изображал?
– Обезьяну, Борис Андреевич.
– Ну покажи, как она ловит муху.
Я стал носиться по аудитории, прыгать.
– Неправильно, – вздохнул Бабочкин.
И показал, как это надо делать, не вставая с места и не меняя позы. Несколько раз поводил глазами за воображаемой мухой, а потом поднял правую руку, «поймал» надоедливое насекомое и неторопливо положил в рот. Он был гениальным артистом.
Летом 1975 года Борис Андреевич умер. Нашим мастером назначили Баталова. Мы смотрели на него как на какое-то божество. Алексей Владимирович – замечательный педагог, настоящий интеллектуал и очень красивый и обаятельный человек. Занятия он вел за специальным столиком, на котором раскладывал пепельницу, трубочку и голландский табачок.
Конец ознакомительного фрагмента.