Леонид обязательно умрет
Шрифт:
Несколько ночей она старалась не подходить к Леониду, но мальчишка кричал так, что сердце ее надрывалось, будто он был ее родным сыном.
«Что происходит со мною? – мучилась Валентина. – Как решить такой коллапс!»
После очередного изматывающего дежурства ее задержала на работе Будёна Матвеевна.
– Не получилось? – с кислым выражением поинтересовалась директриса, непроизвольным движением пригладив усы. – Орет твой Северцев! Будем давать димедрол!.. Или сразу в спецучреждение!
– Нет-нет! Что вы, что вы! –
Будёна глядела на молодую воспитательницу, как на работающий пулемет.
«Откуда такая страсть? Откуда рвение!.. Неужели у этой девчонки призвание к презрению за детьми!.. – Будёна сделала паузу в размышлениях. – Так это неплохо в моем учреждении!.. Стоит даже поощрить! Премию дать небольшую!.. Потом пусть на конференции выступит с докладом по воспитанию сирот!.. Через два месяца как раз такая будет, все периферийные дома соберутся. А партактив – городской! Комсомол непременно зачтет этот факт как заслугу!..»
– Ну, коли так, как ты говоришь, – улыбнулась Чигирь, – коли так, тогда молодец!.. Ступай отдыхать, а после я тебе о делах совместных расскажу!..
Конечно, на вторую неделю она не выдержала неудовлетворенных криков Ленчика.
«Я – преступница!» – решила Валентина.
Она взяла сироту на руки, отправилась в пеленальную, где предоставила в распоряжение Ленчика обе свои груди. Сидела на стуле, откинув голову, бледная лицом, а он терзал ее плоть диким голодным волком. И неуемна была младенческая страсть, продолжаясь часами, пока скулы у ребенка не сводило от усталости… Тогда он выплевывал изжеванный сосок, обессиленный, но полный злобой.
Его организм еще долгие годы не будет способен к разрядке, тогда как мозг был готов к попытке оплодотворить Космос еще в пренатальном периоде.
Он отчаянно злился на Валентину, хотя она регулярно давала возможность младенцу насосаться пустоты вдоволь. Ее соски потрескались, как у кормящей матери. Она смазывала их растительным маслом, замечая, что грудь теряет форму, худеет на глазах, как будто молоко отдает. Да и она сама, точнее, ее тело постепенно теряло свою привлекательную форму на глазах ясельных коллег.
Еще Леонид отчаянно злился на свою мать, которая столько всего ему обещала, а сама сбежала, бросив его, беспомощного, оправдавшись смертью.
«Мы еще встретимся, – в расстроенных чувствах обещал он небесам. – Я тебе отомщу там, в другом мире!… Мама-а», – тихо плакал он.
В среду на прием к Будёне Матвеевне попросился незнакомый мужчина.
Вообще-то она не любила общаться с посторонними, которые не объясняли цели визита. Она же не простая служащая, а директор государственного учреждения.
– Говорит, что ученый! – сообщили с вахты.
Чигирь в
– Ученый? – переспросила она. – Пустите…
Это был действительно ученый. Лохматый, в очечках, в костюмчике мятом.
Он поздоровался со стеснением, назвавшись Сергеем Сергеевичем, и долго не мог внятно объяснить причину своего визита.
Будёна долго смотрела на него в неторопливом ожидании.
– Я ее любил! – вдруг вскинулся ученый и посмотрел на усатую директоршу с подозрительным прищуром.
– Кого? – не поняла Будёна.
– Юлечку! – признался посетитель.
– А кто это?
– Соседка моя!
– И что?
– А то, что она умерла!
Сумасшедший, решила Будёна. Этого еще не хватало… Она решила разговаривать с посетителем ласково, как с буйным сумасшедшим.
– Как мне жаль!.. Очень жаль! – и всплеснула ручками театрально.
– Да не надо меня жалеть! – опять вскинулся посетитель.
– Не буду, не буду!
– Дело в том, что у нее остался ребеночек!
– Ох, бедненький! – посочувствовала Будёна, причем сделала такую гримасу, что посетителю показалось, что не женщина перед ним сидит, а монстр волосатый. – И вы хотите ребеночка нам отдать? – поторопилась директор с выводами.
– Да нет же! – еще больше обозлился посетитель.
– А что же?
– Да все наоборот!.. Я хочу не отдать, а забрать! Усыновить, то есть!.. Я был близким человеком для Юлечки! Она звала меня Се-Се!..
– Так что, – начинала понимать Будёна, – ребенок у нас?
– Я вам битый час про это толкую!
– Футы!.. Фамилия!
– Чья?
– Ребенка!
Ученый задумался.
– Если у ребенка не было отца, – размышлял Се-Се вслух, – значит, присвоили материнскую… Ларцева!
– Ларцева? – Будёна задумалась. – Нет у нас детей с такой фамилией… Абсолютно точно!
– Как нет?.. У меня имеются данные, что дите здесь проживает!..
– А я вам говорю, что нет! В Москве с десяток яслей для сирот.
– Что же мне делать? – расстроился Се-Се.
– Родите своего, – предложила Чигирь.
– Ас Юлечкиным ребеночком что? – не унимался Сергей Сергеевич. – Не чужая ведь женщина!..
– Государство его вырастит… Или те, кто усыновили…
– Вы так думаете?
– Уверена.
Она провожала Се-Се, будто сестра родная – ласково поддерживая под руку, приговаривая, что такой мужчина в одиночестве никогда не останется!..