Леонид обязательно умрет
Шрифт:
Она не ответила.
Да он и не надеялся. Их планетарные системы разлетелись в разные Вселенные, какого черта ей до него…
Он сидел напротив материнского покоя и думал о том, что теперь остался совершенно один.
Сия констатация его никак эмоционально не тревожила, слезы на глаза не наворачивались, а кулаки не сжимались в мужественном противлении жалостливой ситуации… Леонид пришел к выводу, что его одиночество даже к лучшему, никому ничем не обязан, эмоциям неподвластен…
– Прощай, мама, – произнес
Дальше он посетил церковь, неподалеку от Никитской, где подождал батюшку Ивана Самоиловича, явившегося к нему из прошлого дряхлеющим стариком, принявшим совершенный облик благообразия.
– Помните меня? – спросил.
– Нет, – признался Иван Самойлович.
– Я – муж Машеньки Махаоновой.
– Лилипут? – встряхнул седыми прядями поп.
– Он самый.
Иван Самойлович смотрел на Леонида снизу вверх и хихикал ртом с частыми прорехами в челюсти.
– Узнаю, лилипут…
– Я в Бога вашего не верю, – быстро проговорил Леонид. – Но она верила.
Он достал из кармана куртки пачку денег и вложил ее в сухую ладошку батюшки.
– Умерла Машенька, Иван Самойлович! Умерла… Так что отпой ее душу, дед, как полагается. И поминай Махаонову почаще!
Он не стал дожидаться ответа старого попа, а отбыл тотчас, почти бегом.
Старик Иван Самойлович, совсем добрый к своей старости, проплакал весь день до ночи, успокаивая себя тем, что логику Господа смертному не понять, да и не стоит осмыслять. Ушла чистая душа – знать, в ангелы Господу понадобилась…
Сидя в гостинице, Леонид впервые не знал, что ему делать. Денег навалом, страстей и интересов нет, а жить по его здоровью еще многие десятилетия.
Думал, думал, а ответа не находил.
Лазил от скуки по сети, стуча по клавиатуре портативного компьютера одним пальцем. Читал про историю и медицину, про войны, происходящие в мире, про мистическое…
Именно в последнем разделе он нашел статью про левитацию, про человеческое умение летать, используя лишь собственную энергию.
«Значит, я левитирую, отрываясь от земли», – понял Леонид.
Еще он почерпнул из интернета, что левитация изобретена левитами – евреями, которые убеждены, что если пятьсот иудеев одновременно зависнут в полете и произнесут специальную молитву, то левиты навсегда примирятся с арабами. Но найти пятьсот таких способных, богоизбранных до сих пор не удалось, потому Израиль в состоянии вечной войны с арабским миром…
«Глупость какая», – подумал Леонид, напряг что-то внутри себя незначительно и оторвал свое тело от стула, зависнув в свободном полете, будто в невесомости.
Он читал интернет почти до утра. Узнал, что в 1934 году англичанин Морис Вильсон, много лет тренировавшийся в искусстве по методике йогов, решил огромными прыжками, взлетая над землей, покорить вершину Эверест. Его замерзшее тело
Из русских левитантов можно назвать Серафима Саровского, архиепископа Новгорода и Пскова Иоанна. А московские летописи повествуют о Василии Блаженном, который не раз на глазах у толпы переносился неведомой силой через Москву-реку. Причем в число официально признанных церковью левитантов не входят ведьмы. Сколько их сожгла на костре святая инквизиция, не поддается учету…
На следующий день Леонид Северцев совершил звонок в израильское посольство, где, к удивлению русской прослушки, получил приглашение на ужин с послом. При этом звонящий говорил на чистом иврите, лишь несколько фраз остались непонятными для шпионящих ушей.
Решено было выставить наблюдение за странным объектом во время его визита. Но в назначенный день разрабатываемый не явился, а потому о нем через три дня забыли.
Тем не менее Леонид Павлович Северцев в оговоренный день и час сидел за столом посла Мир-Мана и впервые в жизни пробовал фаршированного карпа.
Посол прекрасно изъяснялся по-русски и рассказывал, что рецепт этого блюда остался со времен его прабабки.
– Немножечко поварить в свекольном соке и самую каплю меда на последней минуте.
– Вкусно, – отозвался Леонид.
Послу уже доложили, что гость каким-то образом прошел на территорию Израиля незарегистрированным, даже фото его не осталось в компьютере.
– Можете называть меня просто Борисом, – предложил посол, размышляя о том, что, похоже, стал жертвой медиума или фокусника.
– Хорошо, – согласился Леонид, не предлагая взамен дружеской любезности демократизацию общения.
Водки гость не пил, ел немного и с изяществом. Несколько салата, кусочек хлеба из отрубей, бокал газированной воды.
– Как вы относитесь к «Дорожной карте»? – полюбопытствовал посол.
– Что это?
Борис Мир-Ман с удивлением вскинул брови.
– Вы – еврей?
Леонид тщательно прожевал кусочек сладкой рыбы, затем ответил:
– Не знаю.
– Как это? – еще более удивился посол. – Мама ваша была еврейкой?
Леонид развел руками.
– Она умерла от родов. Я воспитывался в интернате.
– Да-да, конечно, – сделал скорбную физиономию посол, уже точно уверившись, что его развели русские хасиды.
Борис Мир-Ман решил скорее заканчивать с приватным ужином, сложил в тарелке приборы, хотел было произнести слова, подводящие черту под встречей, но наткнулся взглядом на взгляд гостя, словно на стену. Взгляд мужчины удивлял своей крепостью и пронзительностью.
– Может быть, к делу? – предложил Леонид. Посол коротко кивнул.