Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки
Шрифт:
Не забывал Шебаршин и о своей личной оперативной работе, о чём следует сказать особо. Не все руководители и коллеги это воспринимали как должное, но для него это было делом чести, важным этическим принципом: он был убеждён, что каждый руководящий сотрудник разведки должен лично заниматься живой оперативной работой в самом прямом смысле этого слова. Он должен встречаться с источниками (как на территории своей страны, так и за рубежом), получать информацию политического и оперативного характера, работать со связями.
Можно назвать это предубеждением, но Леонид Владимирович считал, что телефоны и бумаги привязывают руководителя к письменному столу, документ нередко становится не результатом
Если руководитель время от времени не будет погружаться в живое оперативное дело, он рискует выродиться в канцеляриста, администратора общего профиля, которому не место в разведке.
И ещё. Заместители начальника разведки — люди в службе чрезвычайно авторитетные. Они арбитры в трениях, которые могут возникать и нередко возникают между структурными подразделениями управления, их мнение является окончательным в сложных оперативных ситуациях и кадровых вопросах. Как считал Леонид Владимирович, особенно ответственное и тонкое дело — контакт с оперативными работниками, живое участие в их судьбе, поддержка в трудную минуту. Любые усилия здесь окупятся сторицей. Доброжелательное внимание со стороны начальника стимулирует работника, помогает разрешить какие-то его сомнения, уточнить жизненные ориентиры, поддержать веру в необходимость сложного и специфического дела.
«Обиженные в службе, — писал Шебаршин, — встречаются нередко. Людям вообще трудно даётся правильная самооценка, и мы в этом отношении не исключение. Сколько раз мне приходилось убеждать своих и старых, и молодых коллег, что мнение окружающих, их оценка твоей деятельности — это единственное зеркало, в котором можно увидеть самого себя; что следует искать причины своих трудностей не в обстоятельствах и не в других людях, а в первую очередь в самом себе. Возможно, кого-то подобные беседы-проповеди утомляли, но многим людям удалось помочь добрым участием в их судьбе».
В октябре 1988 года В. А. Крючков был назначен председателем Комитета госбезопасности СССР. Более трёх месяцев разведка оставалась без начальника, и всё это время умы сотрудников, естественно, занимал вопрос: кто же будет преемником Крючкова? Задавался им конечно же и Шебаршин. И решил для себя, что в случае, если ему вдруг поступит такое предложение, ответит отказом — слишком велика ответственность, да и не было у Леонида Владимировича «желания менять ставшую привычной, освоенную работу на неизведанное, близкое к высоким сферам место».
Но всё решилось как-то быстро и неожиданным образом. Вечером 23 января 1989 года Шебаршину позвонил Крючков и предупредил, что ему надо явиться в приёмную генерального секретаря ЦК КПСС к девяти часам утра следующего дня. На этом разговор и закончился. Вот как описывает встречу с Горбачёвым сам Леонид Владимирович:
«В девять ноль-ноль я был на месте, появился Крючков, зашли вместе в приёмную. В кремлёвских коридорах физически ощущаешь атмосферу власти — я там был во второй раз. Прошёл В. И. Болдин — неприметный человек с острым взглядом. Крючков на несколько минут отлучился с ним, вернулся, и мы проследовали в кабинет М. С. Горбачёва. Генеральный секретарь был сух, строг, поздоровался со мной без малейшего видимого интереса и дал короткое наставление. Суть его — Советский Союз идёт к очень серьёзным договорённостям в области разоружения. Важно не допустить, чтобы нас поставили в невыгодное положение.
В тот же день было принято постановление Политбюро ЦК КПСС о назначении Л. В. Шебаршина заместителем председателя — начальником Первого главного управления КГБ СССР.
Внешне всё произошло довольно просто и обыденно.
Нашему герою сразу же пришлось столкнуться с массой новых обязанностей, с которыми раньше ему не приходилось сталкиваться. Перед ним был непочатый край проблем, многие из которых Шебаршину были абсолютно неизвестны. Совершенно иной круг всевозможных контактов. И к тому же должность заместителя председателя КГБ означала необходимость осваиваться с делами всего комитета.
Как вспоминает Шебаршин, первые недели он проводил на работе по 15–16 часов, плохо спал, просыпался среди ночи, додумывал какую-то мысль и поднимался утром с таким ощущением, что всего лишь на минуту закрыл глаза.
Однако «постепенно при поддержке коллег, с помощью Крючкова [19] всё стало вставать на свои места. Перестали путаться телефоны и кнопки на пульте прямой связи, налаживался распорядок дня. Жизнь вошла в колею».
У руководителей ПГУ есть и привилегии. К их услугам — в любое время дня и ночи автомашина, оборудованная засекреченной связью. У кого нет своей дачи, тот может жить в маленьком посёлке, расположенном поблизости от основного здания ПГУ. На служебной даче — в трёхкомнатном домике с верандой — и поселился Шебаршин с женой, лишь изредка заезжая на свою городскую квартиру.
19
В. А. Крючков руководил разведкой около пятнадцати лет.
…Октябрь 1990-го. Холодное осеннее утро.
Дачный посёлок.
Ещё полчаса до рабочего дня, который начинается в восемь. Обязательная ежедневная прогулка от дома и до работы, когда можно обдумать намеченные дела и полюбоваться подмосковным лесом. Шебаршин любил это утреннее время — полчаса наедине с собой. Хорошо знакомая, изо дня в день повторяющаяся картина:
«По боковой дорожке бежит, размахивая руками, человек в синем спортивном костюме и пёстрой вязаной шапочке. Председатель КГБ Крючков занимается утренней гимнастикой. Владимир Александрович обладает железной волей, постоянством привычек и убеждений. Утренняя гимнастика для него не только (и я подозреваю, не столько) физическая, но и духовная потребность. Жизнь заставляла этого человека ложиться спать на рассвете или не ложиться вообще, но ни разу не смогла заставить его отказаться от зарядки. Вчера председатель уснул не раньше часа ночи. Я знаю это определённо — в половине первого он будил меня телефонным звонком из машины по дороге на дачу. Вежливо кланяюсь, Владимир Александрович машет рукой и, к моему облегчению, продолжает бег. Изредка бывает по-другому. Он приостанавливается и даёт какое-то поручение, как правило, срочное, и это означает, что спокойного дня не будет».
Ранним утром в здании ПГУ ещё тихо. Дежурный встречает Шебаршина докладом, затем приносит в кабинет стакан крепкого чая и пачку газет. Свежие новости, впрочем — ничего необычного: вооружённые стычки в Нагорном Карабахе, избиение палестинцев в Восточном Иерусалиме, развиваются советско-американские контакты, зарубежные газеты хвалят Горбачёва… Встречается одно любопытное сообщение: «Краснопресненский райсовет Москвы объявил объектами своей исключительной собственности не только землю и недра, но даже воздушное пространство, простирающееся над его территорией».