Леонид Утесов
Шрифт:
Только в 1979 году справедливость восторжествовала — фильм был вновь переозвучен, то есть возрожден в прежнем виде и звучании. Наверно, красноречивее всего обо всей этой истории сказано в утёсовских стихах «Веселые ребята», написанных в июле 1958 года, то есть в те дни, когда в Москве демонстрировался «новый» фильм:
Был веселый фильм когда-то,Были песни, была радость.Где ж «Веселые ребята»?!Обновили — стала гадость.Обошлось это во сколько?Все в бухгалтерском тумане…ВеселееФильм «Веселые ребята» оставил заметный след в жизни и Утёсова, и Александрова, и Дунаевского, занял особое место в творчестве этих так непохожих друг на друга художников. И не только в их творчестве, но и в истории эстрадной культуры СССР. Жизнь многое весьма справедливо ставит на свои места: в 1966 году в Москве возник один из первых вокально-инструментальных ансамблей, названный «Веселые ребята». Организованный при Москонцерте композитором Павлом Слободкиным и представленный в популярной тогда радиопередаче «С добрым утром!» самим Утёсовым ансамбль этот стал знаком того, что утёсовские «Веселые ребята» продолжили свою жизнь. Среди участников ВИА «Веселые ребята» в разные годы были популярные артисты Александр Градский, Нина Бродская, Александр Буйнов, Владимир Малежик. Начинала в нем и Алла Пугачева со своей знаменитой песней «Арлекино». И хотя в 1994 году «Веселые ребята» были преобразованы в Московский театрально-концертный центр под руководством того же П. Слободкина, огонь, зажженный утёсовскими «Веселыми ребятами», продолжал гореть.
Глава восьмая
ВОЙНА
В 1936 году Утёсов и его оркестр окончательно перебрались в Москву. Работать в Ленинграде стало невозможно: после убийства Кирова на город одна за другой накатывались волны репрессий, а бдительность цензуры обострилась до крайности. После атаки на «музыкальных формалистов» джаз оказался на грани полного запрета, да и вся легкая музыка попала под подозрение. В такой обстановке лучше было держаться подальше от ленинградских блюстителей идейной чистоты, накопивших на Утёсова немало «компромата».
Практически сразу после переезда в Москву утёсовский оркестр был передан в ведение театрального отдела Центрального дома Красной армии (ЦДКА). Это был не в переносном, а в прямом смысле слова подарок судьбы. Прежде всего потому, что руководители отдела, вполне справедливо считая себя некомпетентными в вопросах искусства, не вмешивались в работу оркестра. В коллективе оставалось много ленинградцев, которые с удобством разместились в гостинице ЦДКА. Оркестр получил две великолепные концертные площадки — Краснознаменный зал (зимой) и Летний театр. В день прилета Чкалова в Москву, 13 августа, весь оркестр был приглашен на прием в Кремль. Волновались все, но больше всех Утёсов. Он не без основания полагал, что к нему не очень благоволят в «верхах». Вплоть до этого времени Утёсов не был отмечен ни одной правительственной наградой — и это при его популярности!
В Кремль отправились в полной амуниции — то есть так, чтобы, выйдя из автобуса, можно было сразу приступить к выступлению. Прием предполагался в Георгиевском зале. Когда открылись двери в этот знаменитый зал — до этого никто из музыкантов, включая Утёсова, не бывал здесь, — открывшийся вид так взволновал оркестрантов, что никто не мог проронить даже слова. Разумеется, все взгляды были направлены в ту сторону, где за столом сидели члены правительства во главе со Сталиным, а рядом с ними — чкаловский экипаж. Буквально не дыша, оркестранты прошли к эстраде, сооруженной вблизи главного стола. Сидящие за столом вели себя раскованно, ели, пили, веселились.
После официальной части — заметим, что никто не навязывал оркестру репертуар, — к Утёсову подошел Климент Ефремович Ворошилов и передал просьбу самого Сталина исполнить «С одесского кичмана», «Бублички»
После общения с вождями оркестрантов отвели в специальную комнату, где было подготовлено особое «кремлевское» угощение. Едва ли кто-то из них не только ел, но и видел такие яства. Утёсов не делился, о чем шла речь за «хозяйским» столом, но сказал оркестрантам: «Мы еще не осознали, какое счастье нам выпало». И уже по пути домой, в автобусе, когда он выехал за ворота Кремля, сказал: «Мог ли я когда-нибудь подумать, что я, одесский еврей с Молдаванки, буду находиться в Грановитой палате, петь для Сталина и пить с вождями водку?»
Вскоре в «Известиях» была опубликована заметка Утёсова «Встреча в Кремле»: «С затаенным дыханием я следил за полетом наших героев по сталинскому маршруту. У меня тогда родилась надежда, что на мою долю выпадает великая радость показать свое искусство тем, кто так высоко поднял знамя нашей родной советской авиации. Но даже в самых смелых своих мечтах я никогда не лелеял мысль выступить в присутствии вождей Великой пролетарской революции. Я думаю, что в моем лексиконе не найдется достаточно ярких слов, чтобы связно передать свои впечатления от выступления в Кремле 13 августа. Я никогда в жизни так не волновался, как в этот вечер. Но с первого же момента нашего появления на эстраде, когда я увидел столь знакомое мне по портретам лицо великого вождя народов т. Сталина, я почувствовал такое воодушевление, какое никогда в жизни не испытывал. Несколько ободряющих слов сказал мне великий полководец Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Только человек с большим сердцем мог так почувствовать переживания актера и ободрить его в столь важную минуту его жизни. Спасибо, спасибо ему за это!
А наши герои? Сколько в них скромности. Они не пытаются даже дать почувствовать, что ими совершен величайший подвиг. Смотришь в глаза Героям Советского Союза и видишь простых, чудесно простых людей — Чкалова, Байдукова, Белякова. Вот они герои, люди нашей страны. Так разве же не счастье получить возможность своим искусством доставить им радость. Я бесконечно счастлив, что мне и моему коллективу выпала огромная честь выступать в Кремле в присутствии великого Сталина и Героев Советского Союза».
Ольга Эразмовна Чкалова, вдова великого летчика-испытателя, рассказывала мне, как мечтал Валерий Павлович встретиться с Утёсовым так, как умеют встречаться только настоящие мужчины. Но, увы, этому не суждено было сбыться — через год с небольшим Чкалов разбился в одном из тренировочных полетов. Не только он, но и другие герои довоенных лет обожали оркестр Утёсова. Вот текст телеграммы, полученной от героев-папанинцев, совершивших в 1937–1938 годах беспримерный рейс на дрейфующей станции «Северный полюс-1»: «Ленинград Радиокомитет В редакцию последних известий По радио Северного полюса-8 Двадцать первого ноября отмечаем полгода дрейфа очень просим через радиостанцию имени Коминтерна вечером организовать концерт замечательного джаза Утёсова с его новым репертуаром Перед концертом желательно услышать выступления наших жен Сердечный привет Папанин Кренкель Ширшов Федоров».