Леонора. Девушка без прошлого

Верна Хармони

Отец Макинтайр опустил голову и кивнул. Его запал иссяк.

Епископ Ридли и диакон Джонсон уехали с первыми лучами солнца. Запах соленого морского воздуха, не отравленного выхлопными газами, освежил отца Макинтайра.

Пройдя по тропинке к морю, он присел в тени под эвкалиптом и закрыл лицо руками. Когда он вновь открыл глаза, перед ним с серьезным выражением лица гордо стоял Джеймс. Священник улыбнулся мальчику и похлопал место рядом с собой:

– Садись. Садись.

Джеймс сел,

скрестив ноги, и чуть наклонился вперед.

– Я в последние дни тебя почти не видел. С тобой все в порядке? – спросил священник.

Джеймс кивнул. Из-за пояса у него торчала Библия.

Отец Макинтайр всмотрелся в нахмуренное юное лицо и похлопал мальчика по колену:

– Расскажи, что заставило тебя в последнее время читать Священное Писание так внимательно.

Джеймс опустил голову, и на траву упала его тень:

– Не знаю.

– Тогда прочти мне места, которые тебя заинтересовали. Там наверняка было что-то, что понравилось тебе больше остального.

Мальчик не шевелился – он даже перестал дышать.

Отец Макинтайр рассмеялся и вытащил книгу у него из-за пояса:

– Ладно. Тогда я выберу сам.

Он надел очки, раскрыл книгу и, ничего не понимая, уставился на страницу, исписанную изящным почерком. Просмотрев несколько страниц, он заметил написанные в уголках даты, закрыл дневник и отвернулся.

– Как давно это у тебя? – спросил он слабым голосом.

Молчание мальчика было долгим и мучительным.

– Со времени бури.

– Ты читал это?

– Нет, – ответил Джеймс. – Ну, может, кое-что.

– Тебе не следовало брать это.

– Да, отче.

– А я не должен был прятать это от тебя.

У Джеймса от удивления рот приоткрылся. Отец Макинтайр вернул ему дневник.

– Я ошибался, скрывая его от тебя. – Он внимательно посмотрел на мальчика. – Я не читал его, Джеймс. Надеюсь, ты мне веришь. Это было предназначено только для тебя и никого больше.

Несколько минут они сидели молча.

– А как вы думаете… – начал Джеймс, но осекся и закусил нижнюю губу.

– Что, сын мой?

– Как вы думаете, есть у меня родственники… в Ирландии?

Отец Макинтайр на мгновение задумался:

– Хм… Возможно.

– Мой отец был родом оттуда. Может, у меня там есть дяди и тети? – От волнения он повысил голос. – Может, они заберут меня, чтобы я жил с ними?

Отец Макинтайр сжал губы и начал нервно притопывать ногой:

– Нам этого никак не узнать.

– Вы могли бы написать письмо! – Выражение лица мальчика изменилось, теперь в нем читалась надежда. – Он был из Лимерика. Так написано в дневнике. Вы могли бы написать в этот город или в местную церковь.

Отец Макинтайр с силой вдавил каблук в землю и неожиданно для себя разозлился – он слишком устал душевно, чтобы понять, что раздражаться в такой ситуации неправильно.

– Разве ты не счастлив здесь? – Это звучало скорее как обвинение, чем как вопрос. – Разве

я не заботился о тебе, как настоящий отец? Разве не учил и не любил тебя, как это делал бы настоящий отец?

Лицо Джеймса дрогнуло, и он опустил голову.

Внутри у священника все сжалось:

– Прости меня. Джеймс. – Он потер лицо ладонями, прогоняя злость. – Прости. Я не имею права говорить тебе такие вещи. – Он сжал виски. – Я неважно чувствую себя сегодня. Визит епископа… нервное напряжение… я сорвал его на тебе. Мне очень жаль. – Он тронул мальчика за руку. – Простишь меня?

– Да, отче. – Но в голосе и выражении лица Джеймса чувствовалась боль.

– Я напишу письмо, Джеймс. Так, как ты просишь. И сделаю это сегодня. Обещаю.

Мальчик поднял голову, и в его глазах вновь появилась надежда – на этот раз осторожная. Отец Макинтайр обхватил его лицо ладонями:

– Я напишу письмо, Джеймс. Но ты, пожалуйста, не особенно тешь себя надеждами. Ирландия – большая страна, и О’Коннел там – фамилия распространенная. Я напишу письмо. Но прошу тебя, сын мой, не предавайся мечтам чрезмерно.

Джеймс согласно кивнул, но надежда уже пустила корни в его душе.

Глава 13

Теперь они встречались на скалах каждый день: Леонора приходила с хлебом, а Джеймс – с жучками и червячками. Они выложили гнездо свежими зелеными листьями и приносили птице воду в полых палочках. Порой она била раненым крылом, пытаясь взлететь, а иногда просто сидела.

Джеймс уселся возле растрепанного куста мимозы в желтых цветах и откинулся назад, опершись на локти, – его ноги свешивались с обрыва, а голые пальцы смотрели в море. Леонора покачивала скрещенными ногами у края отвесной стены из песчаника.

Две маленькие фигурки молча сидели под огромным небом насыщенного, как у барвинка, синего цвета, и небо это по своему простору и глубине напоминало океан. В нескольких сотнях футов под их ногами море сияло отблесками солнечных лучей, словно бриллиантами, лениво и миролюбиво, а прибой накатывал на прибрежные скалы почти без всплеска. На волнах расслабленно покачивались сытые пеликаны и чайки, отдыхая после охоты в прозрачной воде. Дети идеально вписывались в этот пейзаж – как и птицы, ящерицы, насекомые, – словно всегда жили здесь.

Краем глаза Джеймс любовался длинными волосами Леоноры, тем, как блестит на солнце каждая прядь. Она улыбнулась, и на душе у него стало так тепло, что пришлось отвернуться, чтобы скрыть свои чувства.

– В Ирландии тоже есть скалы вроде этих, – заявил Джеймс, пожалуй, слишком громко. – Только они белые. Как зубной порошок. И сделаны из мела. Ты знала это? Этот мел ничем не отличается от того, которым пишут на доске в школе. У отца Макинтайра есть книга про эту страну.

Леонора, облокотившись одной рукой на траву, с широко открытыми глазами внимательно слушала его.