Леопард на снегу
Шрифт:
Элен невольно улыбнулась. Впервые за утро она чувствовала себя удивительно хорошо и спокойно. Болт был таким приятным в общении человеком – не то, что его хозяин.
При мысли о Доминике ее прекрасное настроение несколько испортилось. Она не должна забывать, что она здесь в заключении, и каким бы симпатичным, ни был тюремщик, он все равно оставался тюремщиком.
Повертев в руках чайную ложечку, она вдруг спросила:
– А ваш хозяин все же лег в постель?
Болт кивнул.
– Да, еще час назад.
Ей
– А чем… чем он занимается? – Как бы, между прочим, поинтересовалась она.
– Он пишет книгу, мисс, – ответил Болт, поставив чашку на стол.
– Книгу? – с любопытством переспросила Элен. – Какую книгу?
– Я думаю, мне не следует обсуждать с вами дела мистера Лайалла, мисс, – почти извиняясь, сказал Болт. – Почему бы вам не спросить его самого?
– Действительно, – согласилась Элен со вздохом.
– Позвольте мне задать вам один вопрос, мисс. Что произошло между вами сегодня утром?
Элен сосредоточенно разглядывала кофейную гущу в своей чашке.
– Ничего, – ровным тоном произнесла она.
Болт нахмурился.
– Что вы ему сказали?
– Что я сказала? – Возмущенно повторила она. – Я ничего ему не говорила. Я просто принесла его дурацкие таблетки!
– Мне кажется, он этого не оценил.
– Это очень мягко сказано! Ваш хозяин – настоящий грубиян! – В сердцах бросила она.
Болт встал и начал собирать грязную посуду.
– Вы должны понять… – начал он, но Элен с негодованием перебила его.
– Почему я должна что-то понимать? Почему он не попытался понять меня, мои чувства. Я не просила, чтобы он приводил меня сюда. И уж тем более не хотела здесь оставаться.
Болт озабоченно посмотрел на нее.
– Мне не хотелось бы увидеть, что вы страдаете, – сказал он.
– Я? – сердито воскликнула Элен. – Почему вы решили, что я буду страдать? Он грубый, надменный, эгоистичный! Как он сможет заставить меня страдать?
Болт поднял густые брови.
– И вы еще спрашиваете, – туманно произнес он и понес грязную посуду в мойку.
Несмотря на его протесты, Элен стала помогать Болту мыть посуду, а потом, когда кухня засияла чистотой, он сказал:
– Мистер Лайалл, вероятно, останется в постели до вечера. Не хотите ли пойти со мной на задний двор проведать наших животных?
Элен выглянула в окно. Яркое утреннее солнце уже скрылось за тучами, и казалось, что скоро снова пойдет снег, но девушке неудержимо захотелось на свежий воздух.
– С удовольствием, – сказала она, чем очень обрадовала Болта.
– А у вас есть сапоги – непромокаемые сапоги, я хочу сказать? И что-нибудь теплое из одежды?
– У меня есть веллингтоны, [1] – ответила она. – Я собиралась много ходить пешком, – грустно – усмехнулась
– Конечно. Оно в гардеробной в холле. Я повесил его туда утром.
– Отлично. – Элен бодро направилась к двери. – Дайте мне несколько минут.
1
Веллингтоны – высокие резиновые сапоги.
Взбежав вверх по лестнице в свою комнату, она подумала, не использовать ли ей эту возможность для того, чтобы позвонить. Болт занят на кухне приготовлением корма для животных, а Доминик Лайалл находится в постели.
Но нет. Перспектива испортить отношения с добродушным слугой ей вовсе не улыбалась, и Элен не хотела, чтобы он застал ее за подобным занятием. Это дело может подождать до вечера.
Спустившись в холл, уже в теплом свитере и в сапогах с заправленными в них брюками, она сняла с вешалки свое красное пальто и с радостью заметила, что на нем не осталось никаких следов вчерашнего пребывания в мокром снегу. Элен спрятала волосы под капюшон и пошла, искать Болта.
День выдался просто замечательным. Именно такой она помнила зиму своего детства. Живя в Лондоне, Элен привыкла видеть зиму, как ужасное время года, когда под ногами хлюпает мокрый снег, и только машины остаются островками тепла в мире холода. В это время года было принято уезжать на отдых в такие места как Ямайка и Барбадос, где солнце может растопить зимний холод в душе.
Но здесь было все иначе. Всюду лежал белый чистый снег, а воздух был таким свежим, что пьянил, как вино. И Элен совсем не чувствовала холода. Она была молодой, здоровой, и все ее существо светилось радостью жизни.
Болт пошел в коровник, почистил стойла и принес коровам свежего сена. Элен, с некоторой опаской поглядывавшая на волооких животных, помогала, как могла, но курятник пришелся ей больше по душе. Она с удовольствием собирала в гнездах еще теплые коричневые яйца.
В углу сарая она увидела санки и спросила о них Болта. Он объяснил, что иногда привозит на них корм для животных.
– Я нашел их в сарае, когда мы сюда переехали, – сказал он. – Вероятно, они принадлежали прежним хозяевам.
Глаза Элен весело заблестели.
– А можно ими воспользоваться?
– Что вы имеете в виду? – удивился Болт.
– Ну, может быть, поблизости есть какая-нибудь гора, с которой можно прокатиться.
– Прокатиться на санках?
– Да. Можно? – В голосе Элен звучали просительные нотки, и она умоляюще смотрела на Болта. – Пожалуйста.
Он задумался, потом сказал:
– С правой стороны дома есть склон, но он идет вниз до самого ручья. Ручей сейчас подо льдом, конечно, но лед тонкий и не выдержит человека. Лучше там не спускаться.