Леопард охотится в темноте
Шрифт:
– Еще бы! – Крейг улыбнулся.
Он вырезал замки перочинным ножом и открыл «дипломат». Сверху лежали две рубашки, носки, наполовину полная бутылка русской водки и дешевый бумажник с четырьмя паспортами – финским, шведским, восточногерманским и русским – и билетами «Аэрофлота».
– А этот господин неплохо подготовился к дальним путешествиям. – Крейг открыл бутылку и сделал глоток. – Б-р-р-р! Вот это напиток! – Он передал бутылку Сэлли-Энн и поднял рубашки. Под ними он увидел три зеленые папки с надписями кириллицей и черными серпами
– Русский, клянусь Богом! Этот парень – большевик!
Он открыл верхнюю папку, и его интерес еще больше усилился.
– На английском! – Он стал читать с таким интересом, что не поднял голову, даже когда услышал голос Сэлли-Энн:
– Что в ней?
Он быстро просмотрел первую папку, потом две другие. Через двадцать пять минут он наконец поднял голову с выражением огромного изумления и невидящими глазами уставился на лобовое стекло.
– Невозможно поверить. – Он покачал головой. – Они были так во всем уверены, что напечатали все на английском для Питера Фунгаберы. Даже не пытались ничего скрыть. Даже не потрудились использовать кодовые названия.
– Что это? – спросила Сэлли-Энн.
– Уму непостижимо. – Он еще выпил водки. – Нужно показать Сэму.
Он встал и, с трудом удерживая равновесие, спустился к пленникам и Тунгате.
Тунгата и Сара сидели напротив пленников, которых Тунгата надежно связал по рукам и ногам запасными ремнями безопасности.
Питеру Фунгабере явно стало лучше. Они с Тунгатой смотрели друг на друга с ненавистью смертельных, готовых в любую секунду вцепиться друг другу в глотки врагов.
– Успокойся! – Крейг опустился на скамью рядом с Тунгатой. – Дай мне «узи», а сам пока изучи вот это. – Он бросил Тунгате на колени «дипломат».
– Приятно с вами познакомиться, полковник Бухарин, – вежливо поздоровался Крейг. – Не скучаете по московской зиме? – Он навел «узи» на живот.
– Я высокопоставленный сотрудник дипломатического корпуса Союза Совет…
– Да, полковник, я изучил вашу визитную карточку, – перебил его Крейг. – А я, полковник, отъявленный беглый преступник, способный нанести вам серьезную травму, если вы, конечно, не заткнетесь.
Он повернулся к Питеру Фунгабере.
– Надеюсь, ты хорошо заботился о моей собственности, Питер. Вытирал ноги, прежде чем войти в дом, и все прочее?
– Вам удалось ускользнуть от меня, мистер Меллоу, – тихо произнес Питер Фунгабера. – Но я не совершаю одни и те же ошибки дважды.
Несмотря на автомат в руках, несмотря на то, что Питер Фунгабера был связан как жертвенный агнец, Крейг не мог побороть дрожь от полного ненависти взгляда Питера Фунгаберы. Он отвел взгляд и посмотрел на Тунгату.
Тот быстро листал страницы, и выражение недоверия уходило с его лица, сменяясь яростью.
– Ты знаешь, что это такое, Пуфо?
– План кровавой революции, – ответил Крейг, – написанный на хорошем английском языке, видимо, для Питера Фунгаберы.
– Они предусмотрели все, буквально все. Смотри, списки приговоренных
– Посмотри страницу пятьдесят два, – предложил Крейг.
– Здесь обо мне, – сказал Тунгата. – «Переправить в клинику в Европе, провести лечение по изменению психики, превратить в безумного предателя, который поведет матабелов в вечное рабство…»
– Да, Сэм, ты был осью, вокруг которой вращалась вся операция. Когда Фунгабера потерял тебя в пещере, когда он взорвал галерею, он признал свое поражение. Посмотри на него.
Тунгата не слушал его, он переложил «дипломат» на колени Крейгу и наклонился вперед так, что всего фут отделял его лицо от лица Фунгаберы. Он выставил вперед челюсть, и постепенно его глаза налились кровью ярости.
– Ты собирался продать нашу землю и наш народ в новое рабство, установить такой строй, по сравнению с которым даже режим Смита показался бы мягким и альтруистическим? Ты обрек мое племя, и свое собственное, и многие другие на… безумие… – Тунгата от ярости говорил бессвязно. – Бешеный пес, обезумевший от жажды власти.
Он взревел, давая выход своим страданиям, ненависти и ярости. Он бросился на Фунгаберу и схватил его за связанные запястья, другой рукой он расстегнул ремень безопасности. С безумной силой раненого буйвола он швырнул Фунгаберу к открытому квадратному люку.
– Бешеный пес! – прохрипел Тунгата и, прежде чем Крейг успел пошевелиться, сбросил Фунгаберу спиной в люк.
Крейг перебросил «узи» Саре и прыгнул к Тунгате. Вес Питера Фунгаберы опустил Тунгату на колени, и он держался свободной рукой за край двери.
Питер Фунгабера болтался в воздухе, глядя Тунгате прямо в лицо. Под ним проносились коричневые холмы Африки, скалили зубы, как акулы в предвкушении добычи, черные острые вершины.
– Сэм, остановись! – постарался перекричать вой ветра и грохот двигателя Крейг.
– Умри, коварный, кровожадный… – рычал Тунгата прямо в лицо Фунгабере.
Крейг никогда не видел подобного ужаса в глазах человека. Рот Фунгаберы был широко открыт, ветер срывал слюну с его губ, он не мог издать ни звука от ужаса.
– Сэм, погоди! – закричал Крейг. – Не убивай его. Только он может снять обвинения с тебя, со всех нас! Ты не сможешь жить в Зимбабве, если убьешь его…
Тунгата повернул голову и посмотрел на Крейга.
– Он – наш единственный шанс оправдаться!
Взгляд Тунгаты уже не был таким кровожадным, но он с трудом удерживал тело Фунгаберы.
– Помоги! – прохрипел он, и Крейг быстро схватил ремень безопасности, размотал его с инерционной катушки и застегнул на поясе. Он упал на живот, зацепился ступнями за ножки скамьи и схватился обеими руками за нейлоновый ремень, которым были связаны руки Фунгаберы. Вдвоем они подняли Фунгаберу, и тот настолько обессилел от ужаса, что не мог стоять на ногах.