Леопард в изгнании
Шрифт:
Луи помотал головой, удерживаясь от того, чтобы стереть со лба пот. Повсюду вокруг валялись трупы, их скидывали за борт. Он попытался не обращать на это внимания.
— А ну-ка, поглядим, — капитан нагнулся и, схватив Луи за руку, критически осмотрел ее. — Да, точно, ты не моряк, — заключил он. — Ладно, я с тобой потом разберусь, а пока не болтайся под ногами. Мне нужно поговорить с вашим славным капитаном, а до тебя черед еще дойдет. Будь осторожен с ним, Роби, а то ты обычно не очень бережно обращаешься со своими игрушками.
Моряк, которого вожак назвал Роби, коротко
— Что, нравится? — насмешливо спросил Роби.
— Я никому ничего плохого не сделал, — попытался объяснить Луи.
— А плевать, — усмехнулся Роби. — Жану никакого дела нет, что ты там сделал или не сделал. Он просто скормит тебя рыбам еще до рассвета. Пошли.
Роби повел Луи на нос и усадил его на ящик. Юный пират носил шелковую сумку с пистолетом, из-за нее торчал кинжал, но Луи повиновался отнюдь не из страха перед оружием — он был просто слишком слаб.
— Послушайте, вы не могли бы ответить на один вопрос? — смиренно спросил он.
— Валяй, — проворчал Роби.
— Как называется этот корабль?
— Этот? Ну, ты, я вижу, наврешь Жану с три короба. Это «Торговая удача» из Балтимора. А мы, — он низко поклонился и снял изысканным жестом воображаемую шляпу, — мы — «Гордость Баратарии», каперы на службе Испании.
— Но вы не испанцы — по крайней мере ваш капитан, — заметил Луи. Кожа Роби, видневшаяся в вырезе рубашки, была даже светлее, чем у Луи. Парень был похож на голландца.
— Да не все ли равно, откуда мы родом, если Испания дает нам каперское свидетельство, а Англия оказывает нам честь быть нашим врагом? А если мы захватим корабль с золотом из Корчадо, то кто будет про это знать? Ну-ка посиди тихо, мне нужно понаблюдать.
С места, где он сидел, Луи видел, что происходит с командой «Удачи». Он заставил себя смотреть на все это с бесстрастным лицом. Сражение закончилось, пираты занимались грабежом, перетаскивая ящики, бочки и тюки из трюма захваченного корабля на свое судно. Матросы смывали с палубы кровь, выплескивая туда бочками воду и выбрасывая за борт трупы. Луи слышал, как рассекали воду плавники акул.
Сдавшихся моряков согнали вместе. Всех уцелевших по очереди подводили к капитану, сидевшему на троне, и отправляли либо к акулам, либо к пленникам на корме. Луи вздрагивал от воплей людей, терзаемых акулами. Впрочем, он знал, что в любом случае выброшенный за борт человек долго не протянет, поскольку большинство моряков плавать не умели.
«Но я-то умею, — подумал Луи. — Если бы мы были не слишком далеко от берега, я бы прыгнул за борт и испытал судьбу». Судя по словам Роби, они где-то поблизости от берегов Америки. Шанс у него все еще оставался.
Пираты перебили большинство офицеров и расхаживали по палубе в их мундирах и шляпах, но капитан «Удачи» был еще жив. Его подтащили к главарю, несмотря на сопротивление, и силой поставили на колени.
— Теперь будет весело, — сказал Роби. — Никакого стоящего
— Итак, мсье капитан…
Луи ясно слышал его слова — главарь нарочно возвысил голос, чтобы все на палубе могли его слышать.
— Жан Лафитт! Ты, кровавый ублюдок… — с яростью произнес капитан «Удачи».
Жестоким ударом капитан Лафитт заставил пленника замолчать.
— Нет, дорогой мой капитан. Жан Лафитт — патриот, который воюет за Францию. Спросите любого. Но, дорогой мой Albionnaise, [48] как же мне называть тебя, англичанина, который удирает под испанским флагом во французские воды? Иначе как приблудной собакой такую гадину не назовешь.
— Я… я… — начал заикаться похититель Луи, потом замолчал, осознав в конце концов нависшую над ним угрозу.
48
* Альбионец (фр.).
— Почему я должен оставлять тебя в живых, а?
— Я служу де Шарантону! — выкрикнул капитан. — И если с моей головы упадет хотя бы волосок, губернатор Луизианы сотрет вас с лица земли!
Лафитт нарочито зевнул.
— Как будто бы власти Нового Орлеана не пытались сделать этого раньше. Дорогой капитан Франклин, вам придется предложить за свою шкуру выкуп повесомее. Расскажите-ка мне, кто там у вас в трюме.
Луи напрягся, и Роби жестко стиснул его плечо. Но Франклин медлил.
— Я расскажу! — воскликнул один из матросов, из тех, чья участь еще не была решена. — Это король. Он похитил истинного короля Франции и везет его губернатору. Вон он стоит! — крикнул матрос, показывая на Луи.
Франклин попытался заставить матроса замолчать, но его сбили с ног.
— Тот придурок? — показал Лафитт на Луи. — Иди-ка сюда, дорогой, и открой мне свою тайну.
— И не глупи, — прошипел ему прямо в ухо Роби.
Луи снова стоял перед Жаном Лафиттом, которого, он знал, называли Ужасом Залива. Путешествие, которое они совершили вместе с Мириэль три недели назад, отправившись на север от Хай-Бразил, в немалой степени осложнилось из-за опасений стать жертвами пиратов, поскольку, хоть Роби и разливался соловьем о королевских лицензиях, всем было известно, что Лафитт соблюдает лишь свои собственные законы и берет то, что желает.
— Так ты король, маленький мой французик? — спросил Лафитт.
— Во Франции нет короля, — холодно ответил Луи. — Робеспьер со своей шайкой позаботился об этом много лет назад.
— Однако есть те, кто был бы рад увидеть на троне Луи Семнадцатого, — задумчиво произнес Лафитт. — Это те, кто говорит, что дофин вроде бы остался в живых и был укрыт сторонниками короля. Он был бы как раз твоих лет, мой храбрец… А ты похож на покойного короля, каким его изображали на монетах… Несомненно, тебе из-за этого немало пришлось пережить. Что до меня, так мне очень хотелось бы узнать, что это за пленник такой, что губернатор Луизианы отправил за ним целый корабль?