Леопард

Несбё Ю

— С чего вы так решили?

— Вы задолжали Триаде. Вы покупаете наркотики на улице, в бутылке. Вы живете… — она состроила гримасу, — здесь. И у вас нет паспорта.

— Мне здесь нравится, к чему мне паспорт?

Раздалось «дзинь», двери лифта со скрежетом разъехались в стороны, и оттуда, от набившихся в него человеческих тел, пахнуло жаром и вонью.

— Я не поеду! — заявила Кайя громче, чем ей хотелось бы, и увидела, что пассажиры лифта смотрят на нее со смесью нетерпения и откровенного любопытства.

— Нет, поедете, — сказал он, поднес руку к ее спине и осторожно, но решительно впихнул в

лифт. Она моментально оказалась в гуще людей, которые не давали ей возможности ни пошевелиться, ни обернуться. Наконец она повернула голову и увидела, как закрываются двери.

— Харри! — позвала она.

Но его уже и след простыл.

Глава 4

«Sex Pistols»

Старый владелец гостиницы задумчиво поднес указательный палец ко лбу, прямо под чалму, и посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом. Потом взял телефон и набрал номер. Произнес несколько слов по-арабски и положил трубку.

— Ждать, — сказал он. — Может быть, а может быть, и нет.

Кайя улыбнулась и кивнула в ответ.

Они сидели друг против друга по обе стороны узкого стола, который выполнял функции стойки администратора, и смотрели друг на друга.

Зазвонил телефон. Он поднял трубку, выслушал собеседника и снова положил трубку, не произнеся ни слова.

— Сто пятьдесят тысяч долларов, — сказал он.

— Сто пятьдесят? — переспросила она, не веря своим ушам.

— Гонконгских долларов, госпожа.

Кайя принялась считать в уме. Значит, это будет примерно сто тридцать тысяч норвежских крон. Почти в два раза больше того, что ей разрешили потратить.

Когда она его нашла, было уже за полночь, и прошло почти сорок часов с того времени, когда она спала в последний раз. Блок «Н» она прочесывала в течение трех часов. Составила себе мысленную карту этого места и искала систематически, проходя ночлежки, кафе, закусочные, массажные клубы и молитвенные комнаты, пока наконец не добралась до самых дешевых ночлежек, комнат и залов для спанья, где обитала импортированная рабочая сила из Африки и Пакистана, те, у кого нет даже отдельных комнат, только угол за загородкой, без двери, без телевизора, без кондиционера и какой бы то ни было частной жизни. Черный ночной портье, впустивший Кайю, долго смотрел на фотографию и еще дольше — на протянутую ему стодолларовую купюру, прежде чем взять деньги и указать на один из углов.

Харри Холе, подумала она. Got you. [15]

Он лежал навзничь на матрасе и дышал почти беззвучно. На лбу у него залегла глубокая морщина, и сейчас, когда он спал, правая скула выпирала еще сильнее. Кайя слышала, как в других выгородках кашляют и храпят люди. С потолка капало, капли падали на каменный пол, издавая глубокие, недовольные вздохи. Занавеска была задернута не до конца, в угол проникал холодный голубоватый свет ламп дневного освещения на ресепшене. Она увидела платяной шкаф у окна, стул и пластиковую бутылку с водой рядом с матрасом, лежащим прямо на полу. Больше в комнате ничего не было. Пахло чем-то горьковато-сладким, как от жженой резины. Запах шел от непогашенного окурка, который лежал в пепельнице рядом с бутылкой на полу. Она

присела на стул и заметила, что Харри держит что-то в руке. Сальный желто-коричневый комок. Кайя повидала достаточно комков гашиша в тот год, когда ездила на патрульной машине, чтобы понять, что это что-то другое.

15

Здесь: Попался (англ.).

Когда Харри проснулся, было уже почти два часа.

Она услышала, как ритм его дыхания чуть изменился, и вдруг в темноте увидела, как блестят белки его глаз.

— Ракель? — прошептал он. И снова заснул.

Через полчаса он внезапно вновь открыл глаза, вздрогнул и запустил руку под матрас.

— Это я, — прошептала Кайя. — Кайя Сульнес.

Он замер, не успев достать то, что хотел. Потом без сил снова рухнул на матрас.

— За каким вы тут чертом? — прохрипел он наждачным голосом.

— За вами, — ответила она.

Он тихо засмеялся, не открывая глаз.

— За мной? Опять?

Она вынула конверт, наклонилась и помахала им перед его лицом. Он приоткрыл один глаз.

— Билет на самолет, — сказала она. — До Осло.

Глаз снова закрылся.

— Спасибо, но я остаюсь.

— Если я вас нашла, то они тоже вас найдут — это только вопрос времени.

Он не отвечал. Она ждала, прислушиваясь к его дыханию и каплям, которые падали и вздыхали. Наконец он снова открыл глаза, почесал шею под левым ухом и приподнялся на локтях.

— Закурить есть?

Она покачала головой. Он сбросил с себя простыню, встал с матраса и подошел к шкафу. Он был на удивление бледный для человека, который полгода провел в субтропиках, и такой тощий, что на спине ребра можно было пересчитать. Телосложение бывшего атлета — но сейчас остатки мускулов давали о себе знать только резкими тенями под белой кожей. Он открыл шкаф. Она с удивлением увидела, как аккуратно сложена одежда. Он натянул на себя майку, джинсы, те же, что были на нем днем раньше, и с некоторым усилием вытащил из кармана нечто, похожее на смятую сигаретную пачку.

Потом он сунул ноги во вьетнамки и прошел мимо нее, щелкнув зажигалкой.

— Пошли, — сказал он тихо. — Самое время поужинать.

Было половина третьего ночи. Серые железные жалюзи всех магазинов и кафешек Чункинга были опущены. Открыт был только «Ли Юань».

— А как вы очутились в Гонконге? — спросила Кайя и посмотрела на Харри, который, не особо заботясь об аккуратности, но весьма эффективно втягивал в себя тонкую стеклянистую лапшу из суповой чашки.

— Прилетел. Вам холодно?

Кайя автоматически вытащила руки из-под бедер.

— Но почему здесь?

— Я собирался в Манилу. В Гонконге была просто промежуточная посадка.

— Филиппины. А туда зачем?

— Броситься в вулкан.

— Который из них?

— Ну… А какие вы можете назвать?

— Да никакие. Просто читала, что там их много. И потом, что некоторые из них находятся на… острове Лусон?

— Неплохо. Там всего восемнадцать вулканов, и три из них на Лусоне. Я собирался на Маунт-Майон. Две с половиной тысячи метров. Стратовулкан.