Лерка. Второе воплощение
Шрифт:
Сделав шаг, Эйнар, ослеплённый, инстинктивно прикрыл глаза, не понимая, что происходит. В его голове все мысли смешались и из-за этого он продолжал находиться в некоем ступоре. Ноги моментально погрузились во что-то странное, и из-за этого он покачнулся, убирая руку от лица.
Застыв на мгновение, Асвальд начал крутиться по сторонам, периодически замирая и продолжая снова.
– Что? – задал он вопрос, вот только услышать его было некому.
Никакой предполагаемой арки больше не было. Собственно, как и знакомого зала в столице тёмных эльфов. Кругом
Эйнар остановился, развёл руки в стороны и поднял лицо к небу, вопросительно вглядываясь в него, словно задавал мирозданию вопрос. Вот только, если кто-то там и существовал, то он остался глух к вопросам и недоумению, которое буквально бурлило в Асвальде.
– Что происходит? – спросил он всё же не у кого конкретного. Что было и неудивительно, никого рядом не было.
Стерев со лба выступивший пот, он поспешно накинул на голову капюшон, так как за эти несколько минут ему уже напекло его чёрную макушку.
Паники не было, лишь непонимание ситуации, которое, в принципе, быстро прошло. Эйнар тут же собрался, понимая, что либо его таким образом хотели убрать, либо произошла какая-то ошибка в настройках арки. Второе он сразу отмёл. Он уже несколько раз ходил через неё, и всё было нормально, а тут…
Значит, кому-то он стал так неугоден, что его отправили в пустыню. Почему просто не убили? Чтобы не вызвать лишних подозрений? Может, его смерть не так уж и нужна была, а нужно было именно, чтобы он исчез на время? И почему Элбан убил Ренольда? И убил ли? Связано ли то, что он сейчас тут с тем, что сказал ему император людей? Что вообще происходит?!
Ответов не было совершенно, но Эйнар помнил, что он увидел тёмную вспышку на глади арки. Неужели какой-то маг вмешался в работу арки? Если не это, то остаётся ещё версия, что это именно Таранис отправил его сюда по какой-то причине. По какой?
Эйнар, закутавшись в плащ, шагал вперёд, понимая, что стоянием на месте ничего сделать не сможет. Сориентировавшись по солнцу, он шёл в том направлении, где должна была быть его страна.
Можно было остаться на месте и подождать помощи. А вдруг она не придёт, что тогда? Умирать от жажды и жары? Поэтому он пошёл вперёд, по пути размышляя, так как хотел найти хоть какие-то ответы.
Эйнар корил себя за невнимательность и слишком уж большую доверчивость. Сейчас, вспоминая разговор с Таранисом, он припоминал некие странности. Например, для любящего отца, недавно потерявшего любимого сына, император людей выглядел уж больно бодро и рассказывал о смерти сына с такой наигранной печалью, что не заметить её мог только лишь Эйнар, который был на тот момент очень шокирован. Да и если вспомнить, в интонациях проскальзывало презрение, что ли. А когда он говорил об Элбане, то и вовсе брезгливость, хотя должна быть скорее уж ярость.
В общем, Асвальд лишь убедился в том, что быть послом ему ещё рано, по причине того, что он, походу, элементарного заметить не может.
– Так мёртв ли Ренольд на самом деле или?..
Асвальд неосознанно коснулся своей груди, вспоминая
Расстегнув плащ, он развязал нашейный платок, расшнуровал жакет, расстегнул рубашку и взглянул на символ, который появился у него совсем недавно. Странное дело, но у него было такое ощущение, что этот символ каким-то образом связывает его, Ренольда и Леру, ведь появился он почти сразу, как он побывал у Оллатара. Конечно, полной уверенности не было, лишь его собственные мысли и предположения.
Все лепестки странного белоснежного цветка были на месте. Центральный всё так же немного возвышался. Это слегка успокаивало. И лишь добавило в копилку подозрений. Асвальд застегнулся обратно и пошёл дальше.
Глава 5
Не представляете, каких трудов составило уговорить Люца позволить проехаться на его спине. Причём если меня он ещё соглашался возить, то вот Олана не подпускал к своей спине даже близко. Но я справилась! Ещё никогда не испытывала гордость за нечто подобное. А тут, когда мы всё-таки сейчас ехали верхом на Люце, меня буквально распирало от самодовольства. Я то и дело хлопала по могучей шее, горделиво обозревала остальных членов нашего маленького отряда, вздёргивала подбородок и говорила:
– Видали? А вот вам, по-любому, слабо было бы.
В итоге я через несколько часов так достала всех, что они старались держаться от нас подальше. Ренольд так и вовсе закатывал глаза и показывал рукой, что если я скажу это ещё раз, то он отрежет мне либо язык, либо всю голову. Потом я стала просто так это делать, так как мне было откровенно скучно. Дорога тянулась и тянулась. Пейзаж уже не привлекал меня. С одной стороны виднелись всё те же горы, с другой густой лес. Слушать его тоже надоело, потому как ничего интересного он не говорил, просто приветствовал и рассказывал о разных мелочах, вроде того, что семья каких-то птиц сбрендила и обзавелась в такой холод яйцами. И всё в таком же роде. Этакие лесные новости. Кто кого съел, кто родил, кто в спячку залёг и прочее, прочее.
Верхом мы передвигались значительно быстрее, что было естественно. Впереди ехали мы на Люце, так как он наотрез отказался топать за лошадьми. Я особо против не была, остальные, по-моему, тоже, поэтому позволила своевольному кальпи идти, где хочет, лишь бы не сбрасывал нас с Оланом, который практически сразу задремал позади меня. Что и неудивительно. Элбан сказал, что он просидел всю ночь, карауля наше с Ренольдом состояние. Он опасался, что может произойти ухудшение.
Но утром мы с Ривалем встали бодрые и вполне себе здоровые. Даже хмурое небо, которое заволокло тучами, и накрапывающий дождь не стал причиной для ухудшения настроения.
Как-то так само собой вышло, что обсуждать появление символов на наших плечах мы не стали, но это, несомненно, нас тревожило. Из-за неизвестности становилось не по себе, и просыпалась самая натуральная паранойя. Всё время мерещилось, что за нами кто-то следит.
После того, как я немного успокоилась и перестала всех доставать, прошло ещё несколько часов. Время уже перевалило за обеденное. Мы дружно решили остановиться, чтобы справить естественные нужды – поесть и перекусить вяленым мясом.