Лермонтов. Исследования и находки(издание 2013 года)
Шрифт:
Тем не менее вначале не только у самого Лермонтова, но и в литературном кругу была мысль, что стихотворение в первой его редакции можно будет поместить в «Современнике». Недаром на автографе «Смерти Поэта» есть надпись, сделанная рукою В. Ф. Одоевского, одного из продолжателей пушкинского журнала: «Стихотворение Лермонтова, которое не могло быть напечатано».
Значит, надеялись?
Да, мы еще встретимся с указанием не печатать стихи. Но, конечно, с того момента, когда прибавлены шестнадцать заключительных строк, ни Лермонтов, ни Раевский о напечатании больше не думают.
Еще прежде, чем первоначальный текст мог бы появиться в журнале, Лермонтов и его приятель приступают к распространению копий: стихотворение должно быть прочитано тотчас, немедленно, пока вереница людей проходит через квартиру, чтобы проститься с Пушкиным. Город ждет слова' правды!
Раевский приступает к размножению текста. Делается это организованно и бесстрашно. Одни из его сослуживцев
86
«Из записок В. А. Инсарского». — «Русский архив», 1873, № I, стлб. 528.
Копии распущены «повсеместно». Спрос возрастает. «Экземпляры стихов, — свидетельствует Раевский, — раздавались всем желающим, даже и с прибавлением 12 стихов…» [87]
Чем более говорят ему о таланте Лермонтова, тем более охотно Раевский дает переписывать экземпляры.
И снова: «Экземпляры расходились десятками». «Экземпляров просили полных, я раздавал и с прибавлением <более и более> стихи требовали…» [88]
Часть этих признаний осталась в черновике, но все равно — заявление удивительно по смелости и опытной дальновидности. Признавая, что он распространял стихи без счета — десятками, что он раздавал их решительно всем, Раевский снимает вопрос: кому раздавал? Снимается вопрос и о том, кто помогал в раздаче, ибо арестованный решительно заявляет: все это сделано им!
87
«Дело о непозволительных стихах…», л. 7 об.
88
«Дело о непозволительных стихах…», лл. 15, 17.
В скольких копиях распространилось стихотворение — не установлено. И. И. Панаев в своих воспоминаниях говорит:
«Переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми» [89] .
«Десятки тысяч» — это, конечно, гипербола. Но что налаженное Раевским распространение стихов обеспечивало изготовление огромного количества копий, с которых, в свою очередь, снимались новые копии, — это бесспорно.
С момента возникновения дополнительных строк по городу начинают ходить два текста — первоначальный, «элегия», как называют его Раевский и Шан-Гирей, и с добавлением шестнадцати строк. Не исключено, что были копии, в которых отсутствовали последние четыре стиха:
89
И. И. Панаев. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1950, с. 96.
Нет, Раевский, видимо, не случайно писал, что экземпляры раздавались «с прибавлением 12 стихов, содержащих в себе выходку противу лиц, не подлежащих…» и проч.
И снова — в беловике, один из подзаголовков, разделяющих показания на «пункты»:
«Прибавление 12 стихов».
«Двенадцати»? Может быть, это описка?
Тогда как понимать слова Л. Н. Муравьева о том, что Лермонтов прочел ему стихи на смерть Пушкина, в которых он не нашел ничего особенно резкого, потому что «не слыхал последнего четверостишия, которое возбудило бурю против поэта»? [90]
Я-то думаю, что «последним четверостишием» Муравьев называет всю заключительную строфу. Тем не менее отметить совпадение в счете стихов у С. Л. Раевского и А. Н. Муравьева следует.
Это еще не все!
До нас дошли экземпляры стихов с прибавлением шестнадцати строк, но без эпиграфа. И экземпляры с прибавлением и с эпиграфом. Это значит, что эпиграф появился позже самих стихов, когда полный текст «навлек неприятности» автору. Появился для того, чтобы смягчить впечатление от последней строфы.
90
А. Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, с. 23.
Текст эпиграфа Лермонтов заимствовал из трагедии французского драматурга XVII столетия, современника Расина Жана Ротру, который, в свою очередь, использовал ситуацию испанского драматурга
Пьеса Ротру называется «Венцеслав». В основе ее сюжета — трагедия ревности. Наследный польский принц Владислав любит кенигсбергскую герцогиню Кассандру, на которой тайно женится его родной брат Александр. Владислав убивает соперника. Вдова обращается к отцу убитого и убийцы, старому королю Венцеславу, с мольбою о правосудии. Чувства отца борются в короле с чувством долга. Наконец побеждает долг. Король посылает сына на казнь. Но в последнее мгновение любовь оказывается сильнее, и убийца помилован, как объявляет монарх, в интересах престола [92] .
91
А. О[доевский]. О трагедии «Венцеслав», соч. Ротру, переделанной г. Жандром. — «Сын отечества», 1825, № 1, с. 101.
92
Rоt rоu Jean. Venceslas. Trag'edie. Paris, 1774.
Эту трагедию переделал для русской сцены приятель Грибоедова Андрей Жандр. Она предполагалась для бенефиса знаменитого Каратыгина. Но цензура не пропустила ее [93] . Отрывок (I действие) появился в альманахе «Русская Талия» (1825). Одоевский, Грибоедов были в восхищении от Жандра, переведшего пьесу великолепными стихами без рифм [94] . «Чудно хорошо!» — восклицал Пушкин, прочитав перевод «Венцеслава» [95] .
93
«Русский биографический словарь», том «Жабокритский — Зябловский», с. 6–8. Статья об А. А. Жандре.
94
Пушкин. Письма. Под редакцией и с примечаниями Б. Л. Модзалевского, т. I. 1815–1825. М.-Л., ГИЗ, 1926, с. 504.
95
Там же, с. 101.
Вот из этого не пропущенного цензурой произведения и заимствовал Лермонтов текст для эпиграфа:
Отмщенья, государь, отмщенья! Паду к ногам твоим: Будь справедлив и накажи убийцу, Чтоб казнь его в позднейшие века Твой правый суд потомству возвестила, Чтоб видели злодеи в ней пример.Доказательством, что эпиграф приписан после стихов по соображениям политической осторожности и вошел в «новейшие» копии, изготовленные уже после того, как Лермонтову стали грозить неприятности, служит экземпляр, списанный родными поэта для родственницы его А. М. Верещагиной. В этом экземпляре эпиграфа нет, а между тем нет никаких сомнений, что уж в их-то руках находился самый достоверный источник полного текста и что эпиграф, тем самым, предназначался для читателей иной категории [97] .
96
«Дело о непозволительных стихах…», л. 26; «Venceslas», act. IV, Sc`ene VI, p. 77.
97
Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина. Рукописное отделение, фонд А. М. Верещагиной, № 456, карт. I.
Это несоответствие эпиграфа тексту сразу почувствовал Герцен. Публикуя стихи на смерть Пушкина в «Полярной звезде», он решительно отбросил его, а вернувшись к стихотворению в одной из своих статей («О развитии революционных идей в России»), назвал добавление эпиграфа «единственной непоследовательностью» поэта [98] .
Именно по этим соображениям, — что эпиграф возник позже стихов и преследовал цели, не имевшие ничего общего с поэтическим замыслом Лермонтова, — современные исследователи исключили его из текста стихотворения и перенесли в примечания. Тем более что он находится в полном противоречии с напоминанием о «божьем суде» и о законе, под сенью которого таится стоящая возле трона толпа палачей.
98
А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. VII. М., Изд-во АН СССР, 1956, с. 224. Далее всюду цитируется это издание.