Лермонтов. Исследования и находки(издание 2013 года)
Шрифт:
В продолжение девяноста лет рукопись, которой располагал Соллогуб, оставалась неизвестной исследователям, и сказка воспроизводилась во всех изданиях по тексту альманаха «Вчера и сегодня».
В 1936 году автограф Лермонтова поступил из частного собрания А. С. Голицыной в Институт мировой литературы имени А. М. Горького (ныне он передан в Пушкинский дом Академии наук СССР) и стал наконец доступен для изучения.
Но займемся пока изучением самой сказки.
В 1892 году, почти полвека спустя после опубликования сказки Лермонтова, учитель Махмудбеков записал в Азербайджане, в районе Шемахи, со слов народного певца Оруджа историю странствий Ашик-Кериба [709] . После этого стало ясным, что лермонтовский текст очень близок к азербайджанской народной сказке.
709
Махмудбеков (учитель
Уже в наше время азербайджанский исследователь М. Рафили обратил внимание на то, что в тексте своего «Ашик-Кериба» Лермонтов сохранил азербайджанские слова, в скобках пояснив их значение: ага (господин), ана (мать), оглан (юноша), рашид (храбрый), сааз (балалайка), гёрурсез (видите), мисирское (то есть египетское) вино, — а в наименовании Тифлиса воспроизвел азербайджанское произношение: Тифлиз [710] . «Ашик» по-азербайджански значит «влюбленный», в переносном смысле: «певец», «поэт», а «кериб» значит «странник», «скиталец», «бедняк». Но в то же время это и собственное имя. На этой игре слов построен разговор Ашик-Кериба со слепой матерью: он называет ей свое имя, а она думает, что у нее просит ночлега странник.
710
См. M. Pафили. Лермонтов и азербайджанская литература. — «Бакинский рабочий», 1939, № 237.
Тюрколог М. С. Михайлов в специальной статье «К вопросу о занятиях М. Ю. Лермонтова „татарским“ [711] языком» тоже приходит к выводу, что все восточные слова, встречающиеся в сказке «Ашик-Кериб», «могут быть отнесены к азербайджанскому языку», а форма слова «гёрурсез» (точнее «гёрурсюз) наблюдается только в диалектах Азербайджана [712] .
Итак, нет никаких сомнений, что сказку эту Лермонтов слышал из уст азербайджанца (в ту пору их называли „закавказскими татарами“).
711
Здесь: азербайджанским.
712
См. М. С. Mихайлов. К вопросу о занятиях М. Ю. Лермонтова «татарским» языком. — «Тюркологический сборник», I. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1951, с. 127–135.
За последнее время исследователи уделили немало внимания сказке „Ашик-Кериб“. Появились работы, в которых лермонтовский текст рассматривается в связи с фольклором народов Закавказья, и прежде всего, конечно, с азербайджанским „Ашик-Керибом“ [713] .
Но первый, кто обратил внимание на близость лермонтовского текста к азербайджанской народной сказке, был учитель А. Богоявленский, писавший еще в 1892 году о шемахинской сказке, опубликованной учителем Махмудбековым: „Справедливо сказать, что она отчасти известна уже читающей русской публике по пересказу ее, сделанному покойным поэтом М. Ю. Лермонтовым“ [714] .
713
См. Л. П. Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, с. 81–82; И. Андроников. Лермонтов в Грузии. — «Красная новь», 1939 № 10–11, с. 254; M. Paфили. Лермонтов и азербайджанская литература. — «Бакинский рабочий», 1939, № 237; В. А. Мануйлов. Лермонтов и его запись сказки об Ашик-Керибе. — В сборнике «Ашик-Кериб». Л., 1941; И. К. Ениколопов. К сказке «Ашик-Кериб» Лермонтова. — В кн.: М. Ю. Лермонтов. Ашик-Кериб. Турецкая сказка. Тбилиси, 1941, с. 11–17; Л. П. Семенов. Лермонтов и фольклор Кавказа. Пятигорск, 1941, с. 75–78; С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. — «Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского института», т. I. Нальчик, 1946, с. 269–275; Ираклий Андроников. Лермонтов. Новые разыскания. М., 1948, с. 145–146; А. В. Попов. Лермонтов в первой ссылке. Ставрополь, 1949, с. 70–79; Ираклий Андроников. Лермонтов. М., 1951, с. 221–237; Ираклий Андроников.
714
А. Богоявленский. Предисловие к XIII выпуску «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа», с. XXIV.
Это очень точное замечание. Действительно, по лермонтовскому пересказу читатели знали эту сказку только отчасти, ибо лермонтовское изложение значительно отличается от текста сказки, записанной в Шемахинском районе.
Прежде всего, лермонтовская сказка гораздо короче шемахинского варианта. В шемахинском варианте повествовательная форма чередуется с поэтическими импровизациями и заключает в себе восемьдесят семь песен. Ашик-Кериб поет, приближаясь к Тифлису, поет, покидая Тифлис, поет, прощаясь с матерью и сестрой, поет, прощаясь с возлюбленной. И возлюбленная, и мать, и сестра отвечают ему песнями.
„Если господь продлит мою жизнь, — поет Кериб, — не плачь, возлюбленная! — я приду. Если предназначенный мне смертный час повременит, — не плачь, возлюбленная! — я приду“.
„Чужеземец (Кериб) проживает на чужбине, — отвечает ему Шах-Санам. — Дикий олень остается в полях. Ты уходишь, а я буду терпеливо ждать тебя. Отправляйся, мой Кериб, и возвратись благополучно!“
„О, розолицая Санам! — поет мать. — Плачь, Санам! Умер Кериб, больше не придет… Кериб, над горем которого дни и ночи горела я, умер, больше не придет…“
Всех этих лирических отступлений в сказке Лермонтова нет.
Совершенно иное, чем у Лермонтова, и начало народной сказки, в котором сообщается история того, как, собственно, Ашик-Кериб стал ашиком. Действие ее начинается не в Тифлисе, а в Тавризе. Сын богатого купца Расул промотал в короткий срок все наследство и решает пойти в обучение к ашикам. Те прогоняют его — у юноши нет музыкальных способностей. И вот во сне является ему пророк Хидир-Ильяс, покровитель ашиков, и говорит: „Отныне ты ашик и должен называться Керибом (чужеземцем)“. И он показывает ему во сне образ его будущей возлюбленной — голубоглазой красавицы Шах-Санам, дочери Бахрам-бека тифлисского, назначенной ашику предопределением.
Взяв с собой мать и сестру, Ашик-Кериб отправляется с попутным караваном в Тифлис. Долго бродят они в Тифлисе в поисках пристанища, пока богатый купец не соглашается приютить их. Это, оказывается, Бахрам-бек, отец красавицы ШахСанам, предназначенной ашику волей пророка. Он приводит странников в свой дом. Шах-Санам сквозь дверную щель видит Ашик-Кериба и узнает в нем того юношу, которого показал ей во сне Хидир-Ильяс.
С тех пор, поселившись возле дома Бахрам-бека, Ашик-Кериб каждый день начинает встречаться в саду с Шах-Санам, а купцу и в голову не приходит, что его дочь — невеста богатого и знатного Шах-Веледа — могла полюбить бесприютного странника.
Ашик посылает мать сватать Шах-Санам, но купец требует большого калыма. Тогда Ашик-Кериб дает зарок семь лет странствовать по свету и заработать деньги в далеких странах [715] .
Всех этих событий, занимающих двадцать страниц, в сказке Лермонтова нет. Действие ее начинается прямо в Тифлисе. Бедняк Ашик-Кериб встретил Магуль-Мегери на одной свадьбе и полюбил ее. Девушка советует ему просить у отца ее руки, но Кериб сообщает ей о своем намерении семь лет странствовать по свету, чтобы нажить состояние или погибнуть. „Кто знает, — говорит он, — что после ты не будешь меня упрекать в том, что я ничего не имел и тебе всем обязан“.
715
«Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. XIII, с. 173–192.
Далее в сказке Лермонтова в основном сохраняется та же последовательность, что и в шемахинском варианте, но целый ряд эпизодов передан в ней по-другому. В лермонтовской сказке соперник Кериба — Куршуд-бек — крадет его одежду в то время, когда ашик вплавь переправляется через реку, а прискакав в Тифлис, несет платье к его матери и говорит, что ее сын утонул. В шемахинском варианте Ашик-Кериб встречает в Алеппо соперника своего Шах-Веледа и просит его отвезти в Тифлис письмо к родным. Шах-Велед поручает своему слуге Кель-Оглану убить зайца, смочить в его крови рубаху и сказать матери Ашик-Кериба, что ее сына убили дорогой разбойники.