Лес Мифаго
Шрифт:
Внезапно она собрала свои вещи, застегнула пояс и направилась к задней двери.
— Не уходи, — сказал я; она, кажется, поняла, но, поколебавшись, сказала: — Мишаг овнаррана! («Я должна идти»?). Потом, опустив голову и напрягшись, готовая к схватке, побежала в сторону леса. Прежде чем исчезнуть во мгле, она махнула рукой и крикнула, как голубь.
Пять
Этим вечером я пришел в кабинет и вытащил изодранный и ветхий дневник отца. Я открывал его то там, то здесь, но слова сопротивлялись мои попыткам прочитать их, быть может из-за мрачного настроения, которое в сумерках спустилось на Оак Лодж. Все-таки дом, тягостно тихий, хранил следы
Какое-то время я стоял и глядел в ночь, видя, скорее собственное отражение в грязном французском окне, освещенном стоящей на столе лампой. Я наполовину ожидал, что передо мой появится Гуивеннет, пройдя через худого человека с всклокоченными волосами, печально глядевшего на меня.
Но возможно она почувствовала необходимость — мою необходимость — вспомнить что-то такое, что я знал… без всякого чтения.
Я знал что-то такое, возможно с того раза, как впервые пробежался глазами по страницам дневника. Старик выдрал страницы с горькими подробностями — скорее всего уничтожил, или спрятал, настолько умно, что я не мог найти. Но остались намеки, предположения, быть может вполне достаточные для охватившей меня тоски.
Наконец я вернулся к столу, уселся и стал медленно перелистывать страницы переплетенного в кожу тома, проверяя даты и подходя все ближе к первой встречи отца с Гуивеннет, и второй, и третьей…
Опять девушка. Из того участка леса, который рядом с ручьем; она забежала в курятник и просидела там минут десять. Я смотрел из кухни, потом перешел в кабинет и оттуда наблюдал, как она крадется по земле. Джи знает о ней; он молча следует за мной и глядит. Она не понимает и я не могу объяснить. Я в отчаянии. Девушка завладела всеми моими мыслями. Джи видит это, но что я могу сделать? Это в природе мифаго. И я не застрахован, во всяком случае не больше, чем любой культурный человек из римских поселений, против которых она воевала. Она — настоящая кельтская принцесса, слегка идеализированная: роскошные рыжие волосы, бледная кожа, почти детское, но очень сильное тело. Она воин, конечно. Но носит оружие неловко, как незнакомое.
Джи не знает ни о чем, только о девушке и моем увлечении ею. Мальчики не видели ее, хотя Стивен дважды говорил, что заметил «шамана» с ветвистыми рогами; это мифаго сейчас тоже активно. И девушка намного более живая, чем более ранние мифаго, которые были какими-то механическими, растерянными. Она совсем недавно появилась, но ведет себя очень уверенно — необычная особенность! Она наблюдет за мной. Я наблюдаю за ней. Между ее посещениями проходит достаточно много времени, и каждый раз ее уверенность растет. Хотел бы я знать ее историю. Быть может мои предположения близки к истине, но детали ускользают, потому что мы не можем общаться.
И через несколько страниц еще одна запись, написанная, быть может, недели через две после этого события, но недатированная:
Вернулась меньше чем через месяц. Да, лес хорошо потрудился, создавая ее. Решил рассказать о ней Уинн-Джонсу. Она вышла из сумерек и вошла в кабинет. Я наблюдал за ней, не двигаясь. Оружие, которое она принесла с собой, выглядит очень опасным. Она любопытна. Она говорит какие-то слова, но мой ум не настолько быстр, чтобы вспомнить чужие звуки погибшей культуры. Любопытство! Она исследует книги, вещи, шкафы. Невероятные глаза. Она поглядела на меня и я застыл на стуле. Я пытался общаться с ней, говорил самые простые слова: мифаго создаются вместе с языком и пониманием. Ничего. Тем не менее У-Дж считает, что мифаго можно научить языку, потому что они связаны с сознанием, создавшим их. Я смущен. Смутная запись. Джи вошла в кабинет и обезумела. Она очень больна. Девушка посмеялась над ней, и у Джи чуть не случился истерический припадок, но она предпочла выбежать из комнаты, а не ругаться с женщиной, с которой, по ее мнению, я ей изменяю. Я боюсь, что девушка перестанет интересоваться мной. Единственное мифаго, вышедшее из леса.
То там то здесь не хватало страниц, очень важных, потому что они, безусловно, говорили о попытках отца последовать за девушкой в лес и о проходах, которые он использовал. (Вот пример зашифрованного описания из другого места, где он рассказывает об оборудовании, изобретенном им и Уинн-Джонсом: «Войди через дорогу свиньи, седьмой сегмент, и пройди четыре сотни шагов. Это возможность, хотя настоящий путь внутрь, скрытый, остается неуловимым. Защита слишком сильна, а я слишком стар. Более молодой человек? Есть и другие пути, стоит попытаться.» И на этом запись обрывается.)
Последнее сообщение о Гуивеннет из Зеленого леса было кратким и туманным, однако, как я сообразил, содержало ключ к трагедии:
15 сентября 42 года. Где девушка? Два года! Где? Неужели разлагающегося мифаго заменяет новый? Джи видит ее. Джи! Ей все хуже, она при смерти. Я знаю, что она при смерти. Что я могу сделать? У ней видения. Ей видится девушка. Бред? Галлюцинации? Джи часто впадает в истерику, а когда С и К рядом, холодно молчит, и действует как мать, но не как жена. Мы не обменялись… (дальше перечеркнуто, но можно разобрать). Джи тает. И мне не больно при мысли об этом.
Чем бы не болела мать, ее состояние безусловно ухудшали гнев, ревность и, не исключено, печаль при виде молодой и потрясающе красивой женщины, похитившей сердце отца. «Это в природе мифаго…»
Слова, как песнь сирен, предупреждали меня, пугали меня, и, тем не менее, я ничего не мог поделать. Сначала страсть поглотила отца, а потом, когда Кристиан пришел с войны, разыгралась трагедия, и девушка (к тому времени, возможно, поселившаяся в доме) перенесла свою любовь на человека, более близкого к ней по возрасту. Ничего удивительного, что Урскумуг пылал ненавистью! Что за погони и сражения, спросил я себя, какие страсти бушевали тут перед смертью отца в стране леса? В дневнике нет записей того времени и никаких упоминаний Гуивеннет после последних холодных, почти отчаянных слов: «Джи тает. И мне не больно при мысли об этом.»
Чье она мифаго?
Меня охватило что-то вроде паники; ранним утром я отправился в лес и бегал по нему до тех пор, пока не вспотел и не выдохся. Было светло и не очень холодно. Я нашел пару тяжелых сапог и, со сломанных копьем в руках, обегал всю опушку. И постоянно звал Гуивеннет.
Чье она мифаго?
Вопрос который мучил меня все утро, темная птица, мечущаяся над головой. Мое? Или Кристиана? Кристиан отправился в лес чтобы опять найти ее, Гуивеннет из Зеленого леса, которую создали дубы и ясени, терновник и кусты, вся сложная жизнь, населявшая древний Райхоуп. Но чьим мифаго является моя Гуивеннет? Неужели Кристиана? Неужели он нашел ее и гнался за ней до самой опушки, за девушкой, которая боялась и презирала его? Неужели она пряталась от Кристиана?
Или, все таки, она мое мифаго! Быть может ее породило мое сознание, и она пришла к создателю, как раньше приходила к отцу, как ребенок приходит к взрослому. Кристиан, возможно, нашел девушку своей мечты и сейчас устроился с ней в сердце леса, ведя странную, но удовлетворяющую его жизнь.
Но меня грызло сомнение, и вопрос об «идентификации» Гуивеннет не давал мне покоя.
Я присел отдохнуть на берегу говорливого ручья, далеко от дома, в том самом месте, где много лет назад Крис и я ждали, как наш кораблик вынырнет из леса. Поле была усеяно коровьим навозом, хотя сейчас на нем паслись только овцы, собравшиеся вдоль заросшего высокой травой берега ручья; они с подозрением поглядывали на меня. Сам лес казался темной стеной, вытянувшейся по направлению к Оак Лоджу. Повинуясь внезапному импульсу, я пошел вдоль ручья против течения, перебираясь через поваленные молнией стволы деревьев и пробиваясь через переплетение шиповника, терновника и высокой, по колено, крапивы. Трава и кустарники уже зеленели по-летнему и хорошо разрослись, несмотря на овец, проникавших глубоко в лес и пасшихся на полянах.