Лёшкина переэкзаменовка

Бременер Макс Соломонович

— Пожалуйста, — радовался Грачёв, — прошу теперь на меня не указывать!

Многие были прямо поражены поведением баснописца. Я, например, считал, что Боря Калинкин просто струсил, другие считали, что, может быть, Боря и правда писал не о Грачёве и Куницыне.

Наша редакция решила

было без всяких аллегорий назвать Грачёва зажимщиком критики. Но, подумав, мы поняли, что этого нельзя сделать: раз Калинкин отрицает, что критиковал Грачёва, как тут докажешь что-нибудь? Нам было очень досадно, что с первой басней так нескладно вышло. И, может, поэтому, когда Боря Калинкин принёс вскоре в редакцию вторую, она нам меньше понравилась.

Хотя она была про иное событие, чем первая, в ней опять действовали волк, ягнёнок и ещё енот.

Мы поместили эту басню, но не на видном месте и без рисунка.

Примерно через неделю он опять мне дал басню. Наша редколлегия её рассмотрела, и Юра Мухин велел вызвать баснописца для разговора. Боря Калинкин явился, а наш редактор ему сказал:

— У тебя почему-то каждый раз, Калинкин, животные одни и те же. Это снижает, понимаешь ли, ценность твоих басен. Ты вот Крылова возьми почитай…

Боря Калинкин подумал и ответил:

— Да, конечно, Крылов знал больше зверей. — Он помолчал и добавил: — И вообще он был опытнее…

После этого разговора в творчестве Бори Калинкина наступил перерыв недели на две. И только на днях он написал новую басню — он написал о том, что приключилось у нас накануне. А накануне почти половина шестого класса «А», по наущению Грачёва, сбежала с последнего урока. И это вот событие Боря Калинкин изобразил, как говорится, по свежим следам и,

конечно, в аллегорической форме. В басне были не сбежавшие ученики, а резвые бараны, и к ним обращался главный баран со словами, очень похожими на те, которые произносил Грачёв. Это была удачная басня, и мы её поместили. И уж заранее знали, что Грачёву будет не по себе, когда он её станет читать или если при нём начнут читать другие.

Но в тот самый день, когда мы вывесили этот номер стенгазеты, я, спустившись после уроков в раздевалку, увидел, что Грачёв притиснул к стене Борю Калинкина и, совсем как после первой басни, громко спрашивает:

— Говори, я главный баран, да?

— Ты! — закричал я издалека и бросился к ним. — Так и ответь ему, Борька! Чего молчишь?

Грачёв не стал дожидаться, пока я подбегу, — он немедля поднёс к носу баснописца кулак и повторил свой вопрос. И тут я услышал, как Боря Калинкин сказал:

— Чего ты, Грачёв, вовсе я тебя и не изображал в басне, не думал даже…

У меня прямо руки опустились, которыми я собирался оттащить Грачёва от Калинкина.

С тех пор мы больше не печатаем Бориных басен. Мы бы простили Боре, что он знает мало зверей, но того, что он трус, мы ему простить не можем. Пока что в нашей газете нет больше басен. Но как только в школе появится смелый баснописец, мы сейчас же начнём помещать его басни.

< image l:href="#"/>