Лесная герцогиня
Шрифт:
– А ты сам, Эврар? Разве не хочешь стать предводителем славных рыцарей короля? Это будет почетно, и я лично вознагражу тебя.
Эврар отставил корзину с золой, выпрямился.
– Я уже немолод, а Ролло до конца будет стоять за Эмму. И поможет вам.
– Что-то я сомневаюсь, – буркнул Карл, но Эврара сомнения короля не волновали.
– Мне надо уходить. Давайте кольцо.
Карл переглянулся с Этгивой и Аганоном. Аганон кивнул.
– Другого выхода у нас нет. Этот человек предан рыжей, а с ней он может помочь и нам.
– Я обещаю сделать все возможное.
Карл еще сопел,
– Что это? Я возьму. Пригодится.
Сунул шуршащий свиток за пазуху. Принял у Карла кольцо. Уже направился к двери, когда его остановила Этгива.
– Меченый, тебе что-нибудь известно о маленькой Адели?
Он поглядел на нее.
– Девочка в надежном месте. С преданной женщиной. И двумя верными людьми. Если со мной что-то случится, они знают, куда ехать. Но Гизельберт этого ребенка не получит.
Натянув поглубже капюшон, шагнул к двери. Его пропустили беспрепятственно. Никто не заподозрил, что воин будет ходить в обличье прислуги. Шаркая ногами в грубых башмаках, ссутулясь, он не спеша брел по переходам дворца, порой замирая и отступая в тень, если встречал кого-либо, кто мог его узнать. А признать Эврара могли многие. Но заволновался он, лишь когда увидел шествующих в сопровождении факелоносцев Гизельберта с Гильдуэном. Гильдуэн был в облачении воина, Гизельберт в темной тунике, как и подобает сыну, пережившему на днях кончину отца. Эврар успел склониться, как ничтожный слуга, даже на колени встал. Они прошли совсем близко, не глядя на истопника, он даже уловил обрывок их речи.
– Вы зря любезны с ней, мой герцог, – говорил Гильдуэн. – Отведите ее в пыточную, и она соловьем запоет, сама расскажет, где девчонка.
– Плохо ты ее знаешь, Гильдуэн. Эта женщина никогда не откроет, где Адель, если будет считать, что ее отродью угрожает опасность. Мне, наоборот, следует задобрить ее, убедить, что я не желаю ни ей, ни Адели зла, что они будут жить в почете. Ведь она как-никак вдова Ренье.
– Сознайтесь лучше, что вам мила эта рыжая красотка и жаль портить ее кожу до того, как не натешитесь ею вволю.
– Не твое дело, – огрызнулся Гизельберт. – И заруби себе на носу, пока я не позволю…
Они прошли, их голоса стихли в лестничном пролете, погас свет факелов. Эврар быстро юркнул в темноту. Дворец он знал как свои пять пальцев. Быстро вышел на служебный двор, вздохнул, поежился под порывом ветра. По небу неслись низкие тучи, предвещая снег, быстро темнело. Эврар оставил за сараем корзину с золой, поспешил к воротам. Стражи было не много, Эврар уже знал, что основные силы Гизельберт отправил на Верденский тракт, чтобы задержать войска сбежавшего Рикуина. Больше пока он никого не опасался, и зря. На отдыхающего после охоты зверя всегда легче напасть.
В отдаленной харчевне Эврар нашел все еще почивавшего сном праведника истопника, переоделся, опоясался мечом. Обождал, когда мимо дома пройдет стража. Конечно, в городе ему находиться небезопасно, особенно теперь, когда люди Гизельберта разогнали большинство пришлых, но хозяину корчмы, с которым он всегда вовремя расплачивался, Эврар мог
Уже смеркалось, когда Эврар выехал на дорогу на Монмеди. В руке его был овальный щит, на голове – конический шлем с наносьем, затемнявшим лицо, на плаще орел – эмблема Лотарингии. Четкого плана Эврар не имел, больше полагался на удачу. Он разведал, что в Монмеди не много людей, там рассчитывали на крепкие засовы и мощные стены.
Когда подъезжал к Монмеди, пошел снег. Сквозь его круговерть старая каменная башня над извилистым Шьером выглядела внушительно. Вокруг нее высились мощные ограды с деревянным навершием, от реки шла протока, переходящая в окружающий крепость ров. Сейчас ров был покрыт льдом, но можно было разглядеть пробитые на некотором расстоянии друг от друга лунки, чтобы лед не выдержал тяжести тела и по нему нельзя было подойти к стенам.
«Хорошая крепость, – удовлетворенно заметил про себя Эврар. – Этот щенок знал, что делал. Не учел лишь одного: что узников Монмеди выведут через ворота».
Через реку к воротам вел деревянный мост. Эврар решительно направился по нему. Над сводчатыми воротами было железное крепление, в котором неярко горел факел. Влажная смола шипела и трещала. Эврар заметил, как над воротами появились силуэты охранников. Немного, три или четыре. Подъехал поближе к огню, чтобы его было лучше видно, держался уверенно.
– Эй, отоприте! У меня приказ от герцога!
Решительно помахал над головой свитком. Вряд ли кто из охранников умеет читать, а вот печать Гизельберта на позолоченном шнуре внушит им почтение.
– Это Меченый, – узнал его кто-то наверху, и Эврар внутренне сжался. Но голос говорившего звучал спокойно. – Всегда в чести у герцогов был. Сначала у Ренье, потом при герцогине состоял, теперь вон прислуживает молодому Гизельберту. Везет же некоторым! Всегда при дворе, а я вечно где-то на задворках…
Эврар перевел дух. Возблагодарил Бога, что говоривший всегда нес службу «на задворках». Иначе был бы в курсе, что теперь Меченый бунтовщик, замысливший измену. В ворота въехал спокойно. Хорошее начало – верная примета. Там, где везет изначально, будет везти до конца.
Ткнул свитком в лицо пожилого воина в кольчужном оплечье, по-видимому, главного здесь.
– Приказ его милости герцога Гизельберта. Мне необходимо видеть узников.
От солдат пахло луком и вином, они уважительно целовали печать, заглянуть в сам свиток никому и в голову не пришло. Неграмотные. Спешили провести Эврара в помещение, где было душно, а на столе стыл недоеденный ужин. Эврар приглядывался. На стенах – человек пять, не более, в помещении – десять. Эврар неплохо умел считать. Узнав, что пленных сторожат еще пятеро, даже проворчал, что мало людей. Пожилой воин стал оправдываться, ссылаясь на крепкие запоры, добавил, что подземелье, где содержат язычника, стерегут куда лучше, там всегда находится семеро лучших воинов. Их сменяют лишь на время, и к ним приставлен клирик, чтобы силами молитв удерживать дьявольскую силу пленного. Его боятся, он так рвется в цепях, что даже когда ему приносят еду, то опасаются, что этот варвар разорвет их своими языческими заклинаниями.