Лесная крепость
Шрифт:
— Что вы, — спохватилась девушка, — не выдумывайте, пожалуйста. Вы любезный и воспитанный человек, господин комендант.
— О! Я стараюсь быть таким. Но бывает… Что ж, нужно понимать: работа есть работа и порой забываешь о людях, которые тебя окружают. Но я из тех, кто исправляет свои ошибки. Сегодня и завтра, фрейлейн, вы свободны. Отдыхайте, набирайтесь сил! Тогда и работа пойдет лучше, не так ли?
Оксана насторожилась. С какой стати комендант проявляет к ней столько внимания и заботы? Тут что-то не так… Видимо, за этим кроется что-то серьезное…
—
— Подождите, еще несколько слов и…
— Я слушаю.
— Утром у меня была встреча с полковником Носке. Вы знаете, он высоко ценит вас и ваш талант переводчицы. Он считает, что даже в фатерланде у него не было таких достойных, как это говорится, помощниц. Он мне говорил, что уже готов был сдать свою дивизию под ваше, фрейлейн, командование.
— Какой вы насмешник, господин комендант, — нахмурилась Оксана. — Зачем же так?
— Я просто отдаю должное вашим женским качествам и обаянию — неужели вам это неприятно?
— Ну хорошо… Так вот, у меня разговор с полковником был, мы говорили о Годуне.
— И это мне известно, — кивнул головой Вильгельм.
— Господин комендант, я прошу понять меня…
— Понимаю, все понимаю. Скажу больше: я уже отдал распоряжение освободить Годуна.
Оксана вздохнула:
— Отпустите его поскорей, господин комендант, он еле жив и может не дождаться свободы.
— Фрейлейн Оксана! Вы слишком верите людям. Не нужно этого делать, — подчеркнул он и добавил уже мягко: — Вы молодая, наивная, еще плохо знаете наш грешный свет и кто чем дышит. Не следует так легко подставлять свою голову под удар. — Циммер затянулся сигаретой. — Я узнал, что у нашего уважаемого полковника сегодня и завтра небольшой отдых, разминка перед очень важной операцией. Он боится, что будет скучать. Я посоветовал ему проведать островок на Буян-озере, кажется, Черный Дуб или что-то подобное. Словом, райское местечко, местная экзотика. Предложение принято. Но нужен гид, и я подумал: лучшего гида, чем вы, нам не найти! Ну как? — спросил комендант. — Кстати, там, на месте, и поужинаете. Видите, фрейлейн, какой чудесный отдых вас ожидает! Ну, счастливо. — Комендант встал из-за стола, ласково потрепал девушку по плечу.
— Постойте! А Годун? Он должен…
— Завтра, дорогая фрейлейн, завтра. Слово чести немецкого офицера!
Оксана еще не сообразила, как отнестись к предложению Циммера. Первым побуждением было отклонить, под любым предлогом отклонить! Но с этим предложением, если подумать, связана судьба Федора Годуна. Он принес ей партизанский приказ, она его как могла выполнила. Алеша поплыл по озеру в блокадный район… Нет, Федора Годуна нужно освободить любой ценой!
— Господин комендант, — смиренно сказала Оксана, — если вы возлагаете на меня такую миссию…
— Вот и умница! — искренне обрадовался Циммер. — Я всегда был самого высокого мнения о вас, милая фрейлейн. Счастливо!
Глава двадцать вторая
Егор Климчук с трудом отдышался. Пот заливал лицо, глаза слезились, очень хотелось есть. Затвердевшая
Сложным и безрадостным оказалось на этот раз его возвращение в партизанскую зону. Раньше, бывало, когда он отлучался на встречу с офицерами СД, все выходило у него легко и просто. Никто ни разу не задержал его, да и приключений особенных не бывало. Куда же делся Русак? Нужно уж как-то вместе добираться до своих, да вдобавок дотащить этот проклятый мешок… Если подумать, все неприятности начались из-за него. Задержка на полдня — это по теперешним временам очень много! А если еще затормозит дорога? И где этот мальчишка-адъютант?
Климчук огляделся — нигде не видно было Мишки Русака. Небось как ошалелый ищет своего коня. Не найдет он его, ясное дело, не найдет. Вот чудак…
Климчук отлично понимал, что в пропаже коня виноват он. Русак, добрая душа, бросился его спасать и про коня своего забыл. Уж он, Егор, такой глупости не сделал бы!
Отдышавшись, он в последний раз вытер лицо, взвалил на спину мешок и поплелся к лесу. Шел и нарадоваться не мог твердой земле под ногами!
Интересно, где все-таки конь Русака? Найдет его хозяин или нет? И где он сам-то сейчас мотается? Вряд ли скоро вернется. Может, в драку ввязался, а там и до стрельбы дело может дойти. Но ничего, жив будет, про Егора не забудет, да и про мешок тоже. Сам разыщет или другого кого подошлет, но боеприпасы заберет и все расскажет дядьке Андрею.
Вот и березняк, здесь сухо, светло.
— Эгей! Эгей! — закричал Климчук.
Но ответа не было.
Внезапно под ногами на узкой тропинке, что петляла между березками, он заметил следы крови, потом еще… И тут же увидел Русака. Он сидел на поваленном дере ве и плакал.
— Мишка, — сказал Климчук, — а я тебя искал. Чего ты?
Михаил всхлипнул, показал рукой к лесу.
— Проклятые, что наделали! Погубили коня… Та кой добрый был конь…
Климчук вышел на прогалину, поросшую невысоким; елками. Там остались кровавые следы расправы, кругом белели кости.
Но кого тут судить, кого обвинять? Голод!.. Проклятый голод этому виной… Климчук видел — это было три: дня тому назад, — как для спасения людей в отрядах отбирались старые или больные лошади. В партизанской зоне давно не осталось ни одной коровы, козы или овцы. Даже собаки исчезли. Вот и Мишкиного коня постигла та же участь.
Климчук вернулся к Мишке.
— Сочувствую, брат. Могли же они узнать, что конь непростой, командирский. Да, с тобой не посчитались. Только бы урвать свое, животы напихать. Таких к стенке надо! Я так понимаю…
Русак ничего не ответил.
Криворотый подсел к нему, опять забубнил свое:
— Гады проклятые, чтоб у них руки и ноги отсохли…
— А ну, замолчи! — Михаил встал, поправил ремень и зашагал по тропке.
Климчук, насупившись, взвалил на плечи мешок, побрел за ним.
Они шли уже довольно долго, как вдруг откуда-то потянуло дымком.
— Может, завернем? — несмело предложил Климчук. — Может, те злодеи пируют.
Михаил ничего не ответил, но повернул в сторону леса.